Клещи не клещи, но король поговорил с дочерью очень решительно. В разговоре приняли участие и брат принцессы Фредерик, и сестра – принцесса Тира. Она была совсем еще девочка, но очень сообразительная девочка…
На другой день – это был десятый день пребывания русского медведя в Дании! – перед завтраком Дагмар пригласила Александра посмотреть ее комнаты. Разумеется, с ними пошли король и Фредерик, однако потом они куда-то исчезли. Лишь только за ними затворилась дверь, как малышка Тира, караулившая на лестнице, повернула ключ в замке.
– Теперь он никуда не денется! – хихикнул Фредерик, спускаясь по ступенькам. А сдержанный Христиан вздохнул.
Александру и впрямь некуда было теперь деваться. Но он все никак не решался отверзнуть уста. Уже и комнаты оглядел дважды, и перебрал все фотографии в альбомах. Руки Александра тряслись, он безумно волновался. Кажется, терпение начало иссякать даже у Дагмар. Она разозлилась и предложила гостю прочесть письма его брата.
Стоило робкому Александру увидеть знакомый почерк и почувствовать себя на проторенной дорожке, как у него прорезался голос.
– Говорил ли с вами король о моем предложении… о моем разговоре? – нетвердо спросил он.
– О каком разговоре? – сделала большие глаза коварная и измученная Дагмар.
– О том, где я… когда я… что я… – начал бормотать Александр.
Дагмар, девушка начитанная, вспомнила, что когда-то слышала о передаче мыслей на расстоянии. И, пристально глядя на беднягу, стала произносить про себя: «О том разговоре, когда я просил вашей руки!»
Лицо Александра осветилось, словно лицо ученика, который не выучил урок, но вдруг получил спасительную подсказку.
– Я прошу вашей руки! – едва ли не выкрикнул он с восторгом.
Дагмар испытала такое облегчение, что даже не в силах была доиграть до конца свою роль: бросилась на шею к Александру и обняла его. Ну, тут уж он сам, без подсказки сообразил, что делать, и стиснул ее тонкую талию так, что девушка ни единым звуком не могла протестовать против такого пылкого объятия и последовавших за этим несчетных поцелуев.
Наконец Дагмар вспомнила о приличиях и кое-как вырвалась из рук обо всем забывшего Александра.
Но лучше бы она этого не делала! Едва он уселся в уголке дивана, а Дагмар устроилась в кресле, как увалень снова начал возводить вокруг своего сердца оборонительные рубежи. Он не нашел ничего лучшего, как спросить:
– Можете ли вы любить еще кого-нибудь, кроме моего милого брата?
Выдержка у Дагмар была отменная – она нежно ответила:
– Я не могла бы любить никого, кроме его милого брата!
После этого она поспешно поцеловала Александра, чтобы он прекратил, наконец, молоть всякую чепуху. Однако Александр с повлажневшими глазами начал говорить, что милый Никс много помог им в этом деле и что теперь он, конечно, горячо молится об их счастье.
Дагмар кивала, утирала в свою очередь слезы, а сама горячо молилась, чтобы отец услышал ее мысленный призыв и наконец-то вернулся.
И это случилось! Повернулся ключ в двери, и на пороге возникли король, королева и Фредерик. Тут же маячила принцесса Тира и многочисленные приближенные.
Если даже Александр и захотел бы дать деру, то сквозь такой заслон прорваться было немыслимо.
Начались поздравления, слезы… Дагмар едва не упала в обморок. Это приписали ее нежной чувствительности и печальным воспоминаниям, которые иной раз являются к нам так некстати. На самом же деле она была чуть жива от усталости после этого объяснения.
А Александр… Александр сиял и выглядел совершенно счастливым. Чудилось, у него с души свалился камень. И тогда Дагмар вдруг распознала самое слабое место своего жениха: он с трудом принимал решения, потому что толком не знал, чего хочет. Но если рядом с ним будет кто-то, кто станет указывать, чего именно хотеть следует, а чего не следует… Тогда с ним вполне можно будет поладить. Даже самой сделаться счастливой!
* * *
И ей это вполне удалось! Среди нескольких поколений русских государей трудно было отыскать более гармоничную пару, чем император Александр III и императрица Мария Федоровна: Мака и Минни.
Они потом не раз вспоминали ту страшную, горькую минуту, когда сидели по обе стороны умирающего Никса, а он держал их за руки. Выходит, он все-таки соединил их. Соединил навеки!
