– Поздравляю вас. – Кэтрин тепло пожала руку Пэйцинь. – Только почему сражаться?
– Я знаю, что в очереди на жилье больше семидесяти человек, а сколько квартир выделено нашему управлению на этот раз, старший инспектор Чэнь?
– Четыре.
– «Рисовой каши не хватает для всех ожидающих еды монахов». Жилищной комиссии приходится неоднократно совещаться, прежде чем прийти к окончательному решению. Чэнь – один из главных членов жилищной комиссии.
– И снова вы преувеличиваете, Пэйцинь. Главное – то, что ваш муж стоял первым в списке. – Чэнь достал небольшой конверт. – Я сделал для вас только одно: по окончании заседания получил для вас ключи от квартиры. Теперь она ваша по закону, и вы можете уже в мае переехать в нее.
– Огромное вам спасибо, старший инспектор Чэнь. – Пэйцинь прижала драгоценный конверт к груди. – Ключи – так важно! «За долгую ночь чего только не приснится».
– Эту китайскую пословицу я знаю, – обрадовалась Кэтрин.
– Итак, за ваше здоровье! – Чэнь высоко поднял чашку с вином.
– Ваше здоровье! – Кэтрин наклонилась к нему и нарочито громко прошептала на ухо: – Теперь я понимаю, почему вам так нравится ваша работа в управлении.
– Вы как раз напомнили мне, что я должен вернуться на работу.
– А мне пора идти собирать вещи к отъезду, – вздохнула Кэтрин.
Минут через двадцать, когда Пэйцинь убирала стол, в комнату торопливо вошел Старый Охотник:
– Старший инспектор приходил?
– Да, он приходил с американкой, – сказал Юй. – Они только что ушли.
– И куда они пошли?
– Думаю, каждый своей дорогой. Она вернулась в гостиницу, а он – в управление.
– Позвони ему, – задыхаясь, велел Старый Охотник. – Проверь, вернулся ли он в управление.
Юй позвонил сначала в управление, затем в гостиницу, но старшего инспектора нигде не застал. Наконец он дозвонился к нему на сотовый.
– Я в дороге, – сказал Чэнь. – Передайте от меня привет Старому Охотнику. Да, сегодня вечером будет трудно со мной связаться, так что я сам позвоню.
– А что случилось, отец? – спросил Юй, положив трубку.
Вошла Пэйцинь с миской пельменей.
– Хвала Небесам! По крайней мере, он не в гостинице, – сказал Старый Охотник, принимая из рук Пэйцинь миску. – У твоего босса на плечах мудрая голова.
– Да в чем дело, отец? – Пэйцинь поперчила суп.
– Юй предан старшему инспектору Чэню, о чем знают все вокруг, и не только в управлении. Поэтому и решили кое о чем мне намекнуть.
– О чем именно? – спросил Юй.
– У некоторых глаза завидущие, а смелости хватает только для того, чтобы исподтишка делать гадости. И вот они что-то заметили между старшим инспектором Чэнем и американкой. В гостиницу могли послать людей из МОБ.
– Ну и подлецы!
– Не стоит слишком волноваться. Старший инспектор Чэнь очень осторожен, – тихо сказала Пэйцинь, вытирая руки о передник. – Поэтому он и предпочел привести американку к нам, а не к себе.
– Он спрашивал у меня, отец, когда ты вернешься, – сказал Юй.
– Сегодня утром я с ним говорил насчет Гу Хайгуана.
– А кто это?
– Владелец караоке-клуба «Династия». Богач, связанный с гангстерами. А твой босс не говорил тебе о нем?
– Нет, во время перелета мы с ним не разговаривали.
– Он сказал, что позвонит мне насчет встречи с Гу сегодня вечером. Я пытался дозвониться ему в управление, но не застал, – рассказывал Старый Охотник за едой. – Не знаю, в чем замешан Гу. В дело с трупом в парке или с пропавшей женщиной. Но того, что я рассказал твоему боссу, вполне достаточно, чтобы годика на два засадить Гу за решетку.
– Куда же Чэнь сейчас едет? – сказал Юй. – Странно… Дело Вэнь закончено. Понятия не имею, что он еще задумал.
– Да, ему следует быть очень, очень осторожным! – повторил Старый Охотник.
– Отец, вот вам еще пельмени, – сказала вернувшаяся с новой порцией Пэйцинь. – Успокойтесь, он же обещал позвонить.
Прошло еще несколько часов, а от старшего инспектора Чэня по-прежнему не было ни слуху ни духу.
Циньцинь давно уже заснул на раскладном диванчике, Старый Охотник тоже улегся в своей комнате, а Юй и Пэйцинь тихо лежали и ждали звонка. Больше Юй ничего не мог сделать. Держа руку жены, он говорил о недавних гостях:
– Может, у старшего инспектора и есть свое персиковое дерево счастья, но оно никогда не принесет плодов.
– Почему ты так говоришь? Ты же видел, как она на него смотрела.
– Какое это имеет значение? Между ними невозможны какие-либо отношения.
– Почему? Чэнь тоже к ней неравнодушен. Сейчас очень много смешанных браков.
– Только не в его положении, – сказал Юй. – Он даже не мог обсуждать с ней все подробности расследования.
– Он сам тебе сказал?
– Да, между своими и чужаками должна быть граница, как говорит секретарь парткома Ли. – Юй тоже кое-что скрывал от Пэйцинь, в частности историю с пищевым отравлением в Фуцзяни.
– Но разве он не может уехать в Соединенные Штаты?
– Даже если он захочет, думаешь, там он сделает себе карьеру – с таким-то политическим прошлым? От политики не скроешься. Там ему никогда не стать старшим инспектором.
– Тогда она может приехать сюда и стать ему хорошей женой. Она с удовольствием помогала мне на нашей тесной кухоньке.
– Чтобы она по утрам выносила ночной горшок, в дождь и снег ездила на велосипеде, топила плиту, и так день за днем… Нет, жена, я так не думаю.
– Разве я этого не делаю? И все-таки я с тобой счастлива и всем довольна.
– Такая жизнь не подходит для старшего инспектора Чэня. Если он женится на американке, он может распрощаться с карьерой. – Помолчав, он мрачно добавил: – Да еще неизвестно, какие сейчас отношения между Чэнем и его подружкой из высокопоставленной семейки. Как бы там ни было, в свое время, когда он попал в неприятность, она ему помогла.
– Может, ты и прав. – Пэйцинь смягчилась. – Сегодня мне не хочется с тобой спорить.
– Почему?
– Мы же скоро переедем на новую квартиру. Уже в мае. До сих пор не могу поверить. Наверное, мы в последний раз принимали здесь гостей.
– А помнишь, как Чэнь пришел к нам в первый раз?
– Конечно. Тогда вы расследовали убийство отличницы труда. В тот вечер мы приготовили крабов.
– Да, а я в тот вечер долго лежал без сна и слушал, как лопаются пузырьки крабовой пены.
– Почему?
– Мы так бедны по сравнению с этими высокопоставленными чиновниками, которые каждый вечер устраивают приемы в своих особняках. А нам приходится сдерживать себя в постели, чтобы не разбудить Циньциня.
