Сама идея этой книги возникла у меня благодаря случайной фразе доктора Джиллиан Локвуд. Мы с Келли Смит были на пляже, и вдруг она сделала замечание, ставшее ключевым для романа и открывшее передо мной массу возможностей для развития сюжета. Профессор Сью Блэк, как и всегда, оказала мне неоценимую помощь во всем, что касается области патологии личности преступника. Спасибо Брайану и Сью из Хаддерсфилда, рассказывающим в своем блоге о путешествиях по каналам Англии — вот из-за таких сайтов я и люблю Интернет.
Хочу также поблагодарить всех сотрудников издательства «Литл Браун», которые делают мою работу такой увлекательной и приятной, и в особенности Дэвида Шелли — моего невозмутимого редактора — и Энн О’Брайен, женское воплощение Йоды в мире корректуры. Кроме того, большое спасибо Джейн Грегори и ее команде из «Грегори & Со» — когда вокруг бушевали буйные волны, вы направили меня в тихую гавань.
И наконец, хочу поблагодарить Келли и Камерона — за то, что им всегда удается меня рассмешить.
~~~
Он знал, как стонет костный мозг,
Как кости бьются в лихорадке;
Лишенным плоти не дано
Соединенья и разрядки[1].
Т. С. Элиот. Шепотки бессмертия
В конечном счете все сводится к крови. Иногда несправедливость можно пережить. Извлечь какие-то уроки, чтобы избежать подобного в будущем. Но иногда предательство просто нельзя оставить без ответа. И порой ответить на него можно только кровью.
Не то чтобы тебе очень нравилось убивать. Это было бы совсем уж странно. Но ты не странный, нет. У всех твоих поступков есть причины. Ты просто пытаешься вылечить свою покалеченную жизнь. Хоть как-то облегчить свои страдания.
Люди постоянно говорят о том, чтобы «начать все сначала». Но мало кто на это решается. Они почему-то думают, что переезд в новый дом, смена работы или любовника все изменит. Но ты-то знаешь, что это такое — и впрямь начать все сначала. Разобраться со всем, пункт за пунктом. Очиститься. Это как принять решение уйти в монастырь и сжечь все свои вещи. Стоять и смотреть, как превращается в дым все, что связывало тебя с прежней жизнью. И вот когда твое прошлое обратится в пепел, вот тогда-то и можно начать все сначала. Придумать себе новые цели. Новые желания. Понять, что тебе по силам, а что — уже нет.
Идеально сбалансированная месть. Ответить предательством на предательство. Обменять жизнь на жизнь. Смерть на смерть. Как же легко становится дышать, когда они наконец закрывают глаза и можно приступить к работе, взяться за нож и скальпель. И пока тихонько струится кровь, ты чувствуешь, что ведешь себя как надо, делаешь все правильно, что по-другому в этих обстоятельствах поступить просто нельзя. Разумеется, не все согласятся с такой точкой зрения.
Так и подмывает добавить, что никто не согласится, а? Но ты-то знаешь, что это совсем не так. Ты понимаешь, что многие, узнав о том, что ты делаешь, с радостью пожали бы тебе руку. Люди, мечты которых спустили в унитаз. Совсем как у тебя. Они бы тебя поняли. И, будь у них твои возможности, сделали бы то же самое.
Если все выйдет наружу, ты, возможно, даже окажешься зачинателем новой моды.
1
Гул голосов многочисленных посетителей паба со сводчатым потолком, резонируя, отскакивал от стен, и вокруг стоял невообразимый гвалт. Джазовый квартет пытался конкурировать с ним филигранными мелодиями, но терпел поражение. В воздухе витали разнообразные ароматы: запахи еды, алкоголя, пота, тестостерона, духов и дыхания почти сотни человек. Еще недавно большую часть этих ароматов перебил бы табачный дым, но, как после выхода закона о запрете курения в общественных местах выяснили владельцы пабов, люди пахнут совсем не так приятно, как им хотелось бы думать.
Кроме официанток, разносящих на подносах напитки и канапе, женщин в помещении почти не было. Отмечали выход на пенсию одного из полицейских. Сидели уже довольно давно — гости заметно раскраснелись и ослабили узлы галстуков. Но если кто и хотел смыться пораньше, его останавливало присутствие старших по званию.
И какого черта он тут забыл, задумался доктор Тони Хилл. Впрочем, такие пирушки он посещал уже не в первый и уж точно не в последний раз.
Пожалуй, единственным человеком, с которым Тони мог и хотел общаться, была женщина, пробиравшаяся к нему сквозь толпу. Их свело вместе убийство, и благодаря этому убийству они поняли, что разделяют одни и те же моральные принципы и взгляды на мир, и научились уважать друг друга. За все годы службы только ей, главному инспектору Кэрол Джордан, удалось перейти границу и стать для Тони кем-то вроде друга. Впрочем, даже он иногда признавал, что слово «дружба» не совсем точно описывает ту привязанность, которая возникла у них со временем, несмотря на их непростое прошлое. Но, хотя Тони и работал много лет клиническим психологом, он так и не смог придумать адекватного названия для их отношений — и уж тем более не собирался заниматься этим здесь и сейчас, в месте, где ему совершенно не хотелось находиться.
Кэрол умела отлынивать от скучных мероприятий куда лучше своего друга и, прекрасно зная, что ей придется по нраву, а что нет, всегда твердо гнула свою линию. Но сегодня почему-то решила прийти. Видимо, это имеет для нее какое-то особое значение, подумал Тони. Ему не понять. Конечно, именно Джон Брендон, которого нынче провожали на пенсию, первым из полицейских начальников принял его всерьез. Он вытащил Тони из болота медицинских исследований и дал ему возможность заняться профилированием настоящих преступников. Но если бы Джон этого не сделал, нашелся бы кто-нибудь другой. Впрочем, Тони ценил Брендона — тот всегда высоко отзывался о профессии профайлера. Несмотря на это, их отношения никогда не выходили за рамки чисто служебных, и Тони с радостью проигнорировал бы сегодняшнюю пьянку, если бы не Кэрол — та заявила, что люди сочтут его чудаком, если он не придет. Тони и так прекрасно знал, что он чудак, но все же предпочитал, чтобы все остальные не догадывались, до какой степени он чудак. Так что он послушно пришел в паб и теперь сидел, тонкой улыбкой встречая каждый взгляд.
В отличие от него Кэрол прекрасно вписывалась в обстановку. В блестящем темно-синем платье, подчеркивающем фигуру — от плеч и груди до бедер и лодыжек, — она легко скользила сквозь толпу. Ее волосы казались светлее обычного, но Тони знал, что это не заслуга парикмахера. Просто в золотистой копне Кэрол прибавилось еще несколько серебряных нитей. Пробираясь сквозь зал, она то и дело останавливалась, чтобы с улыбкой поприветствовать знакомых, и внимательно выслушивала их, иногда удивленно приподнимая брови.
