Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
«Черчилль и его империя грабят полмиллиарда человек, уродуют завоёванные страны, убивают миллионами, вырезают цвет местных наций, а вы всё думаете, что это милый хитроватый дядька в цилиндре», – с горечью говорил в 1945 году доктор Кумар из Бомбея. И он, конечно, знал, что говорил: Индия тогда ещё была «главной жемчужиной» в короне Британской империи.
О Черчилле написано немало, однако более сжатой и талантливой его характеристики, чем у то ли бомбейского доктора Кумара, то ли у самого А. Б. Покоя, мне не попадалось. Здесь расставлены все точки над истиной: Черчилль и его круг – палачи народов.
Собственно, за варварские бомбёжки мирного населения Германии Черчилля сравнили с Чингисханом даже его собственные соотечественники – военные теоретики Лиддел Гарт и Фуллер.
Однако во всех таких характеристиках полностью отсутствует Черчилль «атомной» эпохи, так что оценку как «атомного» Черчилля, так и само́й начальной «атомной» эпохи можно дополнить…
Появление в мире атомной «бомбы» в корне изменяло проблему мира и войны, и это было осознано уже в 1945 году. Английский профессор Вудворд в своей книге «Some Political Consequences of the Atomic Bomb» («Некоторые политические аспекты атомной бомбы») писал:
«Война с применением атомных бомб, которые за 12 дней смогут разрушить 12 крупнейших городов североамериканского континента или 12 важнейших городов, оставшихся теперь в Европе, может оказаться для нас слишком большим испытанием. Человечество не исчезнет, но люди, не имея помощи и материальных средств для восстановления, вернутся назад, к чему-то вроде конца бронзового века».
Ничего не скажешь: сказано было верно! Однако отказаться от идеи войны как таковой Запад не мог даже под угрозой возврата в бронзовый (а то и в каменный!) век. А ведь отныне на войну нельзя было смотреть глазами теоретиков и практиков прошлого, теперь уже доядерного прошлого.
В своей первой фазе, в период польской и французской кампаний, только что завершившуюся Вторую мировую войну можно было рассматривать – в русле воззрений давнего немецкого теоретика Клаузевица – как «продолжение политики другими средствами».
Но после начисто сметённых войной Сталинграда и Севастополя, после тысячных пожарищ Белоруссии, Украины и Великороссии, после Гамбурга и Дрездена, после Хиросимы и Нагасаки война начинала видеться, скорее, как финальное и бесповоротное завершение какой-либо цивилизованной политики.
Верно уловивший это генерал Дж. Фуллер нервно констатировал:
«Чтобы довершить… моральный развал, появилась атомная бомба, которая почти с магической внезапностью, в несколько секунд сделала возможным всё то, о чем проповедовали Дуэ и Митчелл (апологеты тотальных «авиационных» доктрин. – С. К.) в течение многих лет. Без атомной бомбы их теория была мечтой. С ней их теория стала самой мрачной действительностью, с которой когда-либо сталкивался человек».
И при этом Запад, тот же Фуллер с Черчиллем, обвиняли в «агрессивности» Сталина.
Что ж, на ум невольно приходит: «Врачу, исцелися сам»! В 1945 году Россия лежала в намного более ужасающих развалинах, чем Германия. Никто в России – от многодетной вдовы-солдатки до генералиссимуса Иосифа Сталина – к новой войне не стремился. Атомное оружие было в распоряжении одних Соединённых Штатов Америки, связанных с Англией «особыми» отношениями. В СССР лишь начинало свою работу Первое Главное управление (ПГУ) – зародыш будущей атомной отрасли.
До первого испытания первой советской атомной бомбы РДС-1 было ещё четыре года: во что тогда на Западе, к слову, никто не верил, однозначно удлиняя этот срок на несколько лет.
«Миролюбивая» Америка производила первые прикидки первых планов атомных бомбардировок СССР. А английский профессор размышлял, можно ли платить опасностью краха цивилизации за возможность «преградить путь Сталину»?
Собственно, путь куда?
Сталин что, рвался к Ла-маншу и Дюнкерку?
Или это Сталин окружал Америку своими военными базами, как это делали янки по отношению к нам?
Всё ведь было иначе! Уже в 1945 году ярко проявилось нежелание Запада сразу же после появления в мире апокалиптичной разрушительной силы отказаться от войны на практике. Например, путём всеобщего и контролируемого разоружения.
Если Запад желал мира – так и предложил бы его в наиболее гарантированной форме мира без оружия!
Если «агрессивным» был Сталин, а Запад был миролюбив, то почему Запад не пожелал поставить Сталина в ситуацию «момента истины» и предложить ему полное поэтапное разоружение?
Уже в 1945 году, после капитуляции Японии.
Пошёл ли бы на это СССР?
Думаю, да, если бы отказ Запада от войны был искренним и реальным, а не иезуитским и фарисейским.
ХОТЯ не в том даже суть, согласился бы на подобный вариант мирового устройства Сталин или нет?
Суть в том, что монополистически «ядерный» – в 1945 году – Запад не то что не предложил полного разоружения безъядерной пока России в виде официальных государственных идей, но оказался не в состоянии выдвинуть подобные предложения хотя бы в виде публицистических тезисов, разработанных политическими мыслителями Запада. Отдельные здравые голоса тонули в хоре осуждения. Все – и Черчилль первый – возносили хвалу бомбе как гарантии против Сталина.
И никто на Западе не сказал: «Отныне война невозможна. Давайте предложим Сталину: пусть он не разрабатывает свою бомбу, а пойдёт вместе с нами к миру без оружия. А в подтверждение наших мирных намерений давайте вернём за океан войска США, давайте начнём одностороннее частичное разоружение. Ведь у нас уже есть абсолютное оружие, а у Сталина его нет. Если Сталин проявит реальную агрессивность, то мы с чистой совестью применим это оружие против Сталина, как применили бы его против Гитлера, как применили его против милитаристской Японии. А если Сталин воспримет идею надёжного мира, то через десяток лет такой мир станет реальностью».
Однако ничего подобного на Западе, даже в виде идей университетских профессоров, сказано не было. Потому что перманентно агрессивным и не желающим отказаться если не от войны, так от военных прибылей был сам Запад.
И только он.
Запад устроил народам две мировые войны, обернувшиеся для элиты Запада усилением богатства, влияния, мощи и – не забудем – в конечном счёте сплотившие национальные элиты различных стран Запада в единую космополитическую элиту, главной заботой которой стало сохранение её неправедных и незаслуженных привилегий.
Поэтому 1945 год, став первым годом мира, одновременно стал и годом начала подготовки Запада к новой войне.
Войне против России.
Что оставалось России, кроме как максимально ускорить свои собственные атомные работы?
Глава 23. «Благодетель человечества» Бернард Барух и Спецкомитет Лаврентия Берии
К ОСЕНИ 1945 года ядерная политика США превратилась в циничную авантюру. И передержки в такой жёсткой оценке нет.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
