Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Д. Роулинг назвала последователей Волан-де-Морта «пожирателями смерти», хотя один переводчик назвал их более точно – «упивающиеся смертью». Это определение в полной мере относится к Сталину. До самой своей смерти он жаждал смерти других, упивался следствием, протоколами допросов, взывающими к пощаде письмами. И ведь иногда прощал, освобождал по одному ему ведомому принципу людей перед эшафотом. Затем приглашал к себе и проверял реакцию. Мерецков и Рокоссовский, Туполев и Ванников реагировали правильно и получали посты и награды. Приятно, черт возьми, чувствовать себя богом, держащим в руках нить чужой жизни!
Роулинг приводит два наиболее осуждаемых типа использования темных искусств – действия, дающие абсолютную власть над личностью, и желание встать над Законом (моральным, конечно, прежде всего). Сталин добивался того и другого. К концу 30-х годов не стало закона, способного регулировать и ограничивать его власть и деяния. Это в полной мере проявилось в ходе операции «22 июня». Никто не посмел перечить его курсу на «внезапное нападение». И даже сама катастрофа ни в коей мере не повлияла на размер его власти. Потом те же разрушающие действия над обществом проделывали другие Вожди – Хрущев, Брежнев и, наконец, Горбачев. И, несмотря на их малость по сравнению с интеллектуальной и волевой мощью Сталина, заклинание «Империус» действовало на Аппарат и чиновничество в полной мере. Может, в этом отгадка «дурацких» действий правителей, вроде желания Хрущева догнать США за три года или ежегодных самона-граждений Брежнева высшими орденами (четырежды Герой Советского Союза, Герой Соцтруда и 117 наград совокупно!), чтобы посмотреть – действует ли заклинание «Империус» на приближенных? Сталин умер, но передал секреты темных искусств властвования дальше по цепочке. И как пресечь эту традицию, непонятно.
А дальше мы вступаем в область, которую в философии называют этикой. Со времен Платона и Аристотеля, Конфуция и Будды мудрецы писали трактаты и проповедовали учения, в которых призывали людей и тем более правителей поступать гуманно. И эти призывы вроде бы находили отклик, и правители даже делали эти учения частью государственной идеологии. Но, вывесив красивые ширмы, как правило, занимались вполне негуманными вещами. Макиавелли своим трактатом «Государь» победил всех гуманистов двух тысячелетий, посоветовав правителям не стесняться своего антигуманизма. Во имя больших целей, разумеется. И писателям-реалистам осталось живописать мир, в котором, по словам героя романа Уоррена «Вся королевская рать» Вилли Старка, «добро можно делать только из зла, потому что больше его не из чего делать». Сталин своим властвованием доказал правоту этого постулата, и сталинисты с этим выводом согласны. И этот вывод Старка делает обличения Сталина практически напрасными. Для многих главное не жертвы, а результат, который остался. Как сказал продавец волшебных палочек Олливандер в «Гарри Поттере»: «Волан-де-Морт совершил деяния ужасные, но великие». О том же написал Н. Капченко в своей биографии Сталина: «…когда мы любуемся такими величественными творениями человеческого труда, как египетские пирамиды или Великая Китайская стена, то прежде всего мы видим в них воплощение титанического человеческого свершения. Как-то в стороне от нашего сознания остается тот факт, что они были воздвигнуты на крови и поте многих миллионов безвестных нам людей. Их жизни стали своеобразным фундаментом, легшим в их основу. И. мы тем не менее восхищаемся этими творениями. Жестокость египетских фараонов или императоры Цинь Шихуана как-то отступают на задний план. Сквозь давно ушедшую от нас дымку тысячелетий мы видим прежде всего результат…»1. Автор игнорирует то обстоятельство, что за прошедшие тысячелетия человечество кое-чего достигло в искусстве управления и необходимость использования методов египетских фараонов в ХХ веке отпала. А в предисловии к книге указывается, что, «согласно точке зрения автора, Сталин стремился к власти не просто как таковой, но всегда рассматривал власть в качестве средства воплощения в жизнь социальных и политических идей, своей политической философии»[197]. И с этим уже не поспоришь, поэтому надо знакомиться с сагами о Темных вождях, где в доступной форме описывается, как те боролись за власть не ради самой власти, а во имя «воплощения в жизнь своей политической философии». Но в сказочных сагах сауроны, дарты вейдеры и волан-де-морты бесславно проигрывают, тогда как в жизни это далеко не обязательно.
Саги о Темных вождях не случайно появились в наше время. С каждым годом становится все очевиднее, что зреет новый их приход и поклонники этих сил встрепенулись, заактивничали, расхваливая свой товар – справедливую власть Темного лорда, который решит накопившиеся проблемы и разберется с врагами. Означает ли это, что надо смириться с «неизбежным»? Разумеется, нет. Кажущаяся эффективность зла не есть основание для перехода на темную сторону силы. Любая историческая развилка, любой вариант будущего не предопределен и зависит от усилий противоборствующих сторон.
Кто читал «Гарри Поттера», тот наверняка запомнил, что в Хогвартсе (школе волшебников) преподавался курс защиты от темных искусств. В христианстве (и любой другой религии) тоже есть практики защиты. В светской жизни таковым служит исторический опыт. Но им же пытаются обосновать желательность прихода нового Темного мессии. Потому история является плацдармом нападения со стороны «темных», и противостоять им также необходимо силой фактов, их анализом.
3
В свершившейся в октябре 1917 года революции половина ее содержимого состояла из потенциального зла и половина – из добра. Это определялось двумя объективными задачами: задачей слома мира старого и задачей созидания мира нового. Чего окажется больше – зла или добра на этом пути, чья энергия – темная или светлая – будет использоваться больше, зависело от руководителей революции. И среди них были те, кто старался гуманизировать процесс, и те, кто хотел двигаться вперед на «темной» энергии. После некоторых колебаний в середине 20-х годов Сталин оказался не только в первых рядах использования «эффективного» способа строительства нового общества, но и ее идеологом и главным практиком. Сталин подхватил негативные тенденции в деятельности Ленина – беспощадность, неразборчивость в средствах, идеологическая нетерпимость – и добавил свое. Он выдвинул «теорию» обострения классовой борьбы по мере «победоносного строительства социализма» (потом ее перенял Мао Цзэдун) и до последнего вздоха требовал все новых арестов, самооговоров и расстрелов.
Почему Сталин отошел от бухаринско-рыковских позиций и воспринял «троцкистские»? Только ли из-за вопроса об источниках финансирования индустриализации? Если бы это было так, то после коллективизации он бы «успокоился», вместо этого Сталин начал раскручивать виток за витком репрессии, продолжавшиеся до последнего дня его жизни. Получается, он сделал выбор. И не только политический, но и метафизический. Он встал на сторону Темных сил, исповедуя принцип: добро можно делать лишь из зла, больше не из чего. И чем больше зла, тем больше строительного материала для добра. Так и получилось. Да, погибли миллионы, но ведь он создал великую индустриальную и военную державу! Значит, способ созидания правилен! Но так ли это?..
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
