– Товарищ майор! Будете?
– Нет, спасибо.
Рейдовый катер уже отвалил от причальной стенки и теперь неторопливо описывал огромную дугу в направлении форватера.
– Может, чуть-чуть? Вроде, службу оттянули…
– Чисто символически? – искренне поддержал омоновцев оперативник. Видимо, это он позаботился о том, чтобы было не скучно возвращаться: экспроприированная со вчерашнего застолья водка, какие-то копчености в промасленной газете, хлеб… Первая откупоренная бутылка в руке представителя уголовного розыска слегка подрагивала в такт судовой вибрации.
– Нет, ребята. Мне по прибытии ещё к начальству идти, докладывать об успехах.
– Понятно, – вздохнул кто-то из притиснутых в угол бойцов. И недвусмысленно шевельнул стаканом:
– Ну? Будем здоровы!
Предоставленная в распоряжение милиционеров каюта размерами напоминала посылочный ящик. Люди сидели практически друг на друге, стиснутые до невозможности и отделенные лишь тоненькой переборкой от дизеля – поэтому каждое движение приходилось делать с превеликой осторожностью и даже ближнему своему что есть силы кричать на ухо. Неосторожный и непоседливый рисковал больно ткнуться в чей-нибудь автоматный ствол или кончик собственной резиновой дубинки.
– Не пьете, так хоть закусите с нами, – предложил прапорщик.
– Ну, это – с удовольствием, – Виноградов немыслимо изогнувшись дотянулся через могучие плечи коллег до стола и перетащил поближе газетный кулек. Выбрав самый увестистый и симпатичный ломоть буженины, он приготовился было передать закуску обратно, как вдруг наткнулся взглядом на фотографию:
– Во, блин… Ни хрена себе! – сначала Владимир Александрович даже подумал, что обознался.
– Чего там такое? Тараканы?
– Мужики, разбирайте-ка закуску скоренько. Мне эта газета нужна.
– Товарищ майор, гальюн наверху, сразу направо! – прокомментировал невидимый сотрапезник. Но шутку не поддержали – что-то в тоне и выражении лица Виноградова подсказывало: лучше этого не делать.
Прапорщик быстро пересыпал остатки буженины на свободный обрывок другой газеты, а то, что заинтересовало Владимира Александровича, вернул:
– Пожалуйста.
– Так, у кого по второй не налито? – переключил на себя внимание находчивый оперативник из Морского отдела. Застолье продолжилось, а майор перебрался поближе к выходу, прямо на крутые ступеньки трапа. Не понадобилось даже покидать каюту – и здесь, под лампочкой, вполне можно было разобрать типографский шрифт.
Очаровательная Габриэла… Ошибиться Виноградов не мог – качественный, цветной снимок в три четверти, крупный план. Та же улыбка, та же копна темно-русых волос – только вместо купальника или полупрозрачной блузки – строгий костюм со значком-эмблемой на лацкане.
Подпись под фотографией лаконично сообщала:
«Синьора Габриэла Лукарелли, новый постоянный представитель штаб-квартиры Интерпола в Москве.»
Заголовок статьи, как обычно в современной российской журналистике, ни о чем, кроме дурного вкуса авторов не говорил. А вот из текста майор с удивлением узнал много нового.
Интервью, которому редакция отвела почти целую газетную полосу, начиналось с ответа на вопрос о послужном списке. После чего дотошный корреспондент поинтересовался отношением собеседницы к делению профессий на «женские» и «мужские» – и получил по этому поводу столь же исчерпывающую информацию.
Затем госпожа Лукарелли с теплотой отозвалась о высоком профессионализме российских коллег, с которыми ей пришлось сотрудничать в различных уголках планеты. В качестве одного из примеров приводилась «совместная операция по розыску и задержанию опасного международного террориста Василия Френкеля в Испании минувшим летом».
Представительница Интерпола почти слово в слово повторила то, что не так давно Виноградов слышал в Прибалтике от господина Боота, её шефа: и о первоочередных задачах мирового полицейского сообщества, и о растущей повсюду опасности экономического экстремизма…
«Корыстное, преступное, проникновение в компьютерные сети подчас куда опаснее взорванного террористами нефтехранилища. А злонамеренная дестабилизация валютного рынка может повлечь за собой такие последствия, по сравнению с которыми даже самый массовый захват заложников покажется детской забавой, – предупреждала читателей госпожа Лукарелли. – Мы должны быть во всеоружии.»
В конце интервью сообщалось, что собеседница разведена, увлекается восточными единоборствами и живописью эпохи позднего Возрождения, отлично стреляет из всех видов оружия, любит спагетти, а из напитков предпочитает кубинский ром с колой.
– Это точно, – припомнил Владимир Александрович лихие попойки на терассе «Каса Пачин». – Это она любит…
– Кто? – на всякий случай обернулся от набирающего силу застолья оперативник. Вряд ли он мог допустить, что Виноградов разговаривает сам с собой.
– Да нет, я так, – майор отмахнулся и сложил газету пополам. Потом опять развернул, посмотрел на засаленный снимок. На всякий случай запомнил дату в верхнем углу страницы и с наслаждением скомкал бумагу:
– Ну, козел… Мальчишка!
– Мужики, заканчиваем! Скоро Питер, – посмотрел на часы спохватившийся сыщик.
Действительно, катер уже подходил к пассажирскому терминалу…
Разумеется, из начальства никого на месте не оказалось. Так что, оценить помятый, но образцово-трезвый вид возвратившегося из ответственной «командировки» майора было некому. Разоружившись, Владимир Александрович положил на стол перед дежурным по Управлению короткий рапорт:
– Вот, передай моему шефу… Задержанных нет, замечаний по личному составу тоже. Спецсредства не применялись.
Офицер мельком глянул на стандартный текст и переложил его в одну из многочисленных папок. Уточнил равнодушно:
– Дожидаться не будешь?
– Еще чего!
– Правильно. Домой?
– Да, отоспаться надо. Спокойного дежурства!
– Пока! Будь здоров…
Виноградов поднялся к себе в кабинет, с наслаждением переоделся в штатское и потрогал появившуюся за сутки на подбородке щетину:
– Да, видок не ахти.
Несвежее белье прилипало к телу, руки пахли костром и копченой бараниной. Мучила изжога…
Дома первым делом – в душ!
Попрощавшись на выходе с молоденьким постовым, Владимир Александрович почти выбежал на Захарьевскую и с ни на что не похожим чувством хорошо исполненного долга направился к своей верной четырехколесной подружке, творению Волжского автозавода.
Красная «пятерка» стояла там же, где майор оставил её позавчера, чуть ли не в квартале от подьезда пресс-службы. Ближе припарковаться не было никакой возможности – да и то, считай, повезло! Служебные машины и заметно превосходящие их числом личные автомобили сотрудников Главка, монолитной шеренгой выстроились вдоль проезжей части, то и дело в отчаянии заползая на тротуар и перекрывая все, что только можно перекрыть.
