Темнело. Дети мы были хоть и наивные, но уроки героев Фенимора Купера даром не прошли. Мы решили, что завтра принесем из дома веревку, фонарик, и будем в дыру спускать Ленку, так как она самая тощая и уже год ходит «на гимнастику».
Чтобы дыру не приметили конкуренты, мы изобретательно прикрыли ее какими-то досками.
На следующий день, едва досидев до окончания уроков, побросав дома портфели, побежали к дыре. За ночь с ней ничего не сделалось. Обвязали Ленку бельевой веревкой поверх цигейковой шубейки, решив подстраховаться, второй конец привязали к дереву. На всякий случай, вдруг Ленку не удержим.
Первый этап спуска начался.
Ленка опустила ноги в дыру и зависла на руках. Среди остающихся наверху разгорелась дискуссия: велеть ей прыгнуть вниз самой или лучше всем вместе опускать ее медленно и осторожно, как в кино — мы видели. Отвлеклись на обсуждение условных сигналов — сколько раз надо дергать веревку в случае опасности. Во мнениях не сошлись, заспорили громко, как воробьи, расчирикались.
Возможно, именно этот шум-гам и привлек случайного прохожего. Он мазнул взглядом по нашей компашке, по Ленке, наполовину уже скрывшейся в этой дыре… Лицо его вытянулось, глаза расширились: «Эй, ребята! РЕБЯТА! Вы что делаете?! Немедленно пацана доставайте! Совсем с ума сошли?! Давайте, быстро!»
И сам рванул к нам, вынул упирающуюся Ленку из дыры, поставил на землю и только потом перевел дух.
«Ребята! Это же дырка от туалета-скворечника, вы что, совсем ни черта не соображаете?!»
Такого коварства от Австралии мы никак не ожидали. Хотя, если честно, на туалет дырка походила больше, чем на подземный ход.
Мы были раздавлены. Мы стояли кружком и не верили своим глазам.
«Я вам не пацан!» — в спину прохожему крикнула очнувшаяся Ленка.
Март
Да нет, что вы! Никто на нас не нападал! Все культурно.
Алабай на крыше сидел. Гаража. Вместе с хозяином. Медитировали на звезды. Их, звезд, правда, не было видно, но на небо, с появляющимся из-за туч тонким серпиком месяца, смотреть, несомненно, интереснее, чем на землю, укрытую грязево-снеговой кашей. По которой, что называется, ни пройти, ни проехать.
А по этой каше, как раз под гаражами мы шли. Я, как всегда, вслух развлекала себя искристыми монологами, Варвара нюхала битое стекло. Прогулка проходила в нормальном режиме, а тут — алабай… На крыше.
Варвара сказала: «Ой».
Я сказала: «Ой».
После обмена приветствиями («У вас кобель?» «Нет!» «А кто?»), хозяин алабая попросил разрешения сойти вниз и познакомить собак. Так они спустились на нашу землю.
При ближайшем рассмотрении алабай оказался огромным роскошным псом. Я спросила: «Это у вас алабай?», чем сразу зарекомендовала себя подкованной и серьезной собачницей. Хозяин спросил: «А у вас кто?», чем сразу зарекомендовал себя человеком неравнодушным и интересующимся поступью кинологии в стране.
Алабай рвался в бой (зачеркнуто) играть, дергал поводок, бил себя в грудь, что не убежит в черную даль, а будет только играть, играть и еще раз играть, как завещал великий Чайковский.
Был отпущен, и от избытка сил, энергии и восторга начал нарезать круги на такой скорости, что мы, все трое, почувствовали себя зрителями на футбольном матче. «На фиг, на фиг такие игры…», — пробормотала Варвара и стала бочком продвигаться к выходу. Изображая из себя маленькую, незаметную обертку от чупа-чупса. Шурша комбинезоном и светя своим ошейниковым фонариком.
Тут алабай ее заметил и закричал на бегу: «О! Клевая чувиха! Давай я буду нестись, как будто хочу тебя сбить, а ты от меня уворачивайся!»
«Нннет, спасибо, — сказала струхнувшая Варвара, — я лучше пойду лужу понюхаю». И двинулась к луже. Алабай за ней. Хозяин за алабаем. Я за хозяином. Варвара за мной. За ней алабай. За ним — хозяин. Варвара от него. Я за ней. И алабай за ней. И хозяин. И я. А она — за мной. Карусель, карусель, посади меня в кисель! Чтоб сосулькой с высоты звонко шлепнуться в кусты!
В общем, Варвара была не в восторге. Забоялась такого напора. И таких скоростей. Говорит: «Мам, ты хочешь с ним играть?»
— Я?! Да нет, он вообще-то тебе в пару просился!
— Нет, — сказала Варвара. — Я сегодня, пожалуй, пас.
Ну, пас — так пас, пойдем дальше.
Попрощались с хозяином и двинули дальше. Алабай расстроился и решил силой нас удержать. Варвара растерялась и собралась зареветь. Я хотела по привычке сказать: «Не реви!… Вот и не реви!», но вспомнила, что у меня теперь новая метода воспитания уверенности в своей собаке.
Вместо того чтобы дать собакам самим разбираться в своих взаимоотношениях, даже если они кому-то одному не в радость, и вмешиваться только в критических ситуациях, теперь сразу встаю на сторону Варвары и даю ей понять, что ее никто не бросил, тяжелая артиллерия просто стоит в кустах. Подбадриваю: «Не бойся, — говорю, — Варварушка, мама рядом, и мы с тобой всех порвем! Пошли разберемся! А нуууу, кто на нас?!»
Разбираюсь обычно я, и обычно — с агрессивными бездомными стаями, взявшими моду вылетать из-за угла и, не разбирая чина и звания, сразу вцепляться во все, что движется.
Варвара потом идет гордо: «Мам, здорово мы их! А они такие несутся! А мы такие: «А нууууу!» А они такие испугались! Потому что мы сила, да, мам?!»
— Да, — говорю, — мы сила. Пойдем, малыш. Никогда ничего не бойся. И никогда ничего не бойся заранее. Я рядом.
… Так, рядом, мы и ушли. Мирно помахав рукой на прощание алабаю и хозяину. А кто нам что сделает? Мы — сила.
Апрель
Про «красную штучку»
Как-то давным-давно, почти случайно, гостившая у меня мама купила прищепки для пакетиков. Ну, знаете, когда у пакета молока уголок отрезаешь, потом скрепляешь прищепкой, и все отлично. Или кофе в пакетах, чтобы не «выдыхался». И прочие мешочки с сахаром-солью-крупой.
Прищепки были чудесные — почти как бельевые, только махонькие, с цветочками-ягодками… Игрушка!
Потом мама уехала и прищепки увезла с собой. А тоска по ним осталась. И пакеты с кофе и солью. И мешки с кормом.
С эстетической болью защипывала их бельевыми деревянными прищепками, что смотрелось, конечно, не «шарман». А тут приходит мне от подруги из Финляндии замечательная посылка. А там, кроме всего прочего, лежит такая вот штучка: ручка — не ручка, карабин — не карабин, одним словом, красная палочка с каким-то щупом на конце. И ни комментариев в посылке, ни инструкций, ни малейшего намека!
Повертела ее в руках. Понюхала. На свет посмотрела.
А потом дошло! Это ж финская прищепка для пищевых пакетов!
То-то радости было в доме! Жаль, прищепка была одна. Хотя немного странная. «Щуп» слишком большой. «Но финны — они ж люди другой национальности, да и пакеты у них, наверное, другого формата, побольше», — подумала я и нацепила прищепку на 15-килограммовый пакет с кормом. Держалось плохо.
