Здоровяк достал из кармана крестообразный ключ.
— Этой железкой можно открыть кабину пилотов, если они запрутся. Запасной аэропорт — в Казани. Там нас ждет резервная машина на случай непредвиденных обстоятельств. Заставим их сесть в Казани. За груз мы головой отвечаем, рисковать не будем.
— Ладно. Когда взлетим, видно будет. Пока мы на земле и трап не убран, лучше не рыпаться.
Пилоты заняли свои места.
— Он меня узнал, — шепнула Анна на ухо Вадиму.
Журавлев обратился к командиру:
— Соедините меня с диспетчером.
— Хорошо.
Он настроил связь и передал наушники с микрофоном пассажиру.
— Чего еще вы хотите? — спросил диспетчер.
— Мне нужен спецназ. Человек восемь с оружием. На борту четверо подозрительных типов. Я уверен, что они вооружены и очень опасны. Имеют на руках документы сопровождающих груз. Если их не удастся снять, что в общем-то и не требуется, то спецназ должен лететь с нами в Москву. Свяжитесь с Главным Управлением милиции Российской Федерации. Генерал Черногоров подтвердит мою просьбу и в случае необходимости даст распоряжение местному начальству. Поторопитесь, пока не убран трап.
— Этого нам еще не хватало. Вас понял. Выполняю приказ.
Командир экипажа приоткрыл рот:
— Так ты что, Дик, опер? С Петровки? А я думал, что ты мелкий контрабандист, золотишко, купленное у старателей, перевозишь.
— Почти угадали. Только не мелкий. За то «золотишко», что мы везем, предлагают миллиарды долларов. А мне очень не хочется его продавать французам, немцам, шведам, англичанам. Пусть пока у нас побудет.
— И все это в нашем самолете? — выпучив глаза, спросил штурман.
— Конечно. Видите, какая ответственность на вас лежит. Мы миллиардеры. Во всяком случае, пока груз не скинем в Москве.
Самолет тряхнуло.
— Что это? — испугалась Анна.
— Машина спецназа влетела прямо в салон. Бесцеремонный народ, не жалеют дорогую технику.
— Да…а…а! — покачал головой бортинженер.
13
Москва — транзитный город
Самолет приземлился точно по расписанию. Геннадий Устинович Чаров не любил долгих перелетов и немного устал. Бывали дни, которые доставляли ему истинное удовольствие, другие казались трудными и напряженными, а какие-то опустошающими. Сегодняшний день носил смешанный характер. С одной стороны, он был трудным. Утомил перелет. Теперь еще надо взять такси, доехать до Шереметьева и опять лететь. До Парижа три часа. Утомляет. С другой стороны, он чувствовал опустошение. Так всегда бывает, когда в деле ставится точка. Столько изобретательности, времени, сил, энергии вкладываешь в очередное дело, и вот все задуманное совершено. Финал. И приходит опустошение. Чаров упорно сражался, маневрировал, рисковал и победил. Его всегда увлекал сам процесс, борьба, выбор стратегии. Достигнув своего, он ощущал скуку, ему становилось неинтересно.
Взяв свой портфельчик, Чаров направился к трапу самолета.
Все, что могло поднять ему настроение, так это встреча с молодой женой. Ника встретит его в парижском аэропорту. Они так давно не виделись. Он любил Нику, и она любила его, несмотря на разницу в возрасте, равную четверти века. Молодая жена бодрит, придает энергию и желание оставаться сильным, могущественным.
У Чарова не было багажа, кроме портфеля, и при выходе он нигде не задерживался. Впрочем, он не торопился, у него имелся солидный запас времени, но Москва его уже не интересовала. Транзитный город, не более того.
Войдя в зал прилетов, Чаров остолбенел. Его встречали с цветами. И кто? Все московские и питерские коллекционеры. Как они могли узнать о его прилете в Москву, если он улетел и вернулся по своему французскому паспорту на имя Гийома Пуартье? Застигнутый врасплох, Чаров не знал, как ему выкрутиться.
Группа встречающих из тридцати человек, а их было не меньше, зааплодировала.
— Браво, Алексей Николаевич! Браво!
Толпа окружила его.
— Господа! Чем обязан таким вниманием?
— Как чем? Как чем? Вы же попали на аукцион и сумели помочь сыщикам найти ордена! Мы восхищаемся вашей храбростью и прозорливостью!
— Но кто вам это сказал?
— Как кто? — удивился писатель Кривенцов.
Чарову передали пачку фотографий. Залы, ордена, покупатели и он, беседующий с Жераром Леру, еще живым в то время.
— Когда привезут наши коллекции, Алексей Николаевич?
— Тише, господа, тише. Что же вы афишируете такие вещи. Завтра, завтра все привезут, но об этом не нужно говорить вслух.
— Ну почему же завтра?
Откуда донесся голос, он не сразу понял. Коллекционеры расступились, и в нескольких метрах от себя Чаров увидел милиционера в майорских погонах. Все замерли.
Майор подошел к Чарову:
— Не вводите в заблуждение своих друзей, Алексей Николаевич. Зафрахтованный вами, а точнее, вашей строительной компанией и Министерством культуры чартерный рейс Новосибирск — Москва — Ницца авиакомпании «Сибирь» приземлится в аэропорту Шереметьево через три часа. Только разгрузка в аэропорту не предусмотрена. Обычная дозаправка лайнера, оформление таможенной декларации, пустяковые мелочи. Таможню не интересуют театральный реквизит и дрова. На все про все уйдет не больше часа, потом перелет в Ниццу. А завтра ни вас, ни орденов в России никто не увидит. Так должно произойти исходя из вашего плана. Но господа коллекционеры приехали сюда не зря. Они-то знают, что разгрузка состоится. Просто хотели уточнить время. А вы их вводите в заблуждение.
— Послушайте, майор, я понятия не имею, о чем вы говорите. Я гражданин Франции, вот мой паспорт…
Толпа загудела, кто-то рассмеялся.
— Не смешите публику, господин Седельников, — сказал Марецкий и достал другой паспорт.
— В этом документе с вашей фотографией говорится, что вас зовут Алексей Николаевич Седельников. Какая непростительная промашка! Вам надо было уничтожить этот паспорт, а не забывать его в своем сером костюме. Забыли или не нашли? Пиджак висел не в шкафу, а на спинке стула в кухне коттеджа, где вы завтракали в день отъезда. Может быть, нам повезет, господин Пуартье, и мы найдем ваш настоящий паспорт на имя Геннадия Устиновича Чарова? Однажды следователь Трифонов вас отпустил, но мы такой ошибки не повторим.
— Этот паспорт я вижу впервые в жизни.
— Вы очень странно себя ведете. Такое упорство может навести на мысль, что вы резидент французской разведки. — Марецкий усмехнулся. — Куда проще признаться в подделке документов. Срок меньше и статья мягче. Но о статьях говорить рано. Ваше дело на данный момент состоит из четырех томов. Ознакомившись с материалами, вы тут же задумаетесь об адвокате, а о паспортах забудете.
