Уриил держал в руках подаренный Леодегаром болтер, чьи изящные линии и удивительно тонкая работа превосходили все когда-либо виденное капитаном. Это был поистине королевский подарок, и Уриил очень надеялся, что покажет себя достойным столь великолепного оружия в предстоящем сражении.
Иллюзий он не строил — уже вечером предстояло пролиться крови.
Ему хватило лишь выйти из дворца в сгущающиеся сумерки, чтобы ощутить тягостное чувство приближающейся опасности. Присутствие мстительных покойников наэлектризовало воздух и едва заметно дергало за ниточки нервов.
Не тратя времени на пустяки, Леодегарий собрал своих солдат, прихватив заодно и Уриила с Пазанием, а также и Сержа Касуабана, и вместе с ними поехал по улицам Барбадуса, направляясь к Палатам Провидения. Следом за «Лэндрейдером» катились два «Рино», но, какой бы страх ни внушали громоздкие машины, быстрой поездку никак было не назвать — городские артерии были переполнены напуганными, шумящими, возмущенными людьми.
— Однако шумновато здесь, — произнес Пазаний, не отводя взгляда от пикт-планшета.
— Никто из них не знает, что происходит, зато все понимают, что это определенно нечто очень скверное, — ответил Уриил.
— Ага, даже спорить не о чем, тут и к псайкеру не ходи, настолько все очевидно, — согласился с ним Пазаний, кидая взгляд в сторону Леодегария. В полумраке десантного отсека лезвие его алебарды светилось красным огнем, и Уриил поежился, ощущая, как излучаемые ею энергии отзываются тревожным покалыванием в его позвоночнике.
— Оружие «Немезида», — произнес Леодегарий, обратив внимание на изучающие взгляды, — лезвие выковано лучшими мастеровыми Титана и закалено в крови демона.
— Что насчет бескожих? — спросил Уриил. — Оно способно их убить?
— Уже убило двоих на площади перед разрушенным зданием, где мы вас подобрали.
— Двоих, — с печалью в голосе произнес капитан, — стало быть, остается еще пятеро или шестеро.
— Испытываешь к ним симпатию? — поинтересовался Леодегарий.
— Да, — подтвердил Уриил. — Они всего этого не заслужили.
— Может, и так, но мало кто в нашей галактике получает именно то, чего заслуживает.
— Вот он вполне может, — заметил Пазаний, ткнув большим пальцем в сторону Сержа Касуабана, с несчастным и жалким видом скорчившегося в дальнем углу отсека. Отвернувшись от удрученного медикае, сержант обратился к Леодегарию: — Я все еще настаиваю, что вернее всего будет разбомбить там все прямо с орбиты. У вас же есть корабли, верно?
— Конечно, — даже не поворачиваясь к нему, ответил Леодегарий, — и если нам с вами не удастся остановить Сильвана Тайера, я прикажу нанести точечный орбитальный удар.
— Вы не посмеете! — закричал Серж Касуабан. — В Палатах Провидения полно ни в чем не повинных людей, не говоря уже о том, скольких простых горожан вы неотвратимо зацепите такой бомбардировкой! Отдав подобный приказ, вы окажетесь ничем не лучше Барбадена!
— Или, скажем, вас, — парировал Пазаний. — Вы ведь тоже участвовали в уничтожении Хатуриана.
— Я никого не убивал, — защищаясь, произнес Касуабан.
— Вы позволили Барбадену отдать приказ, — сказал сержант. — Или я путаю и вы пытались его остановить?
— Вы плохо его знаете. Если уж Лито что надумал, ничто на всем белом свете неспособно его переубедить.
— Кстати о птичках, — произнес Пазаний, поворачиваясь к Уриилу, — а почему бы нам просто не дать этим мертвым парням то, что они просят? Барбаден и Тогандис рассажены по клеткам, этот у нас прямо здесь, так, может, каждому по пуле в затылок? Не решит ли это нашей проблемы?
— И вы способны хладнокровно меня убить? — возмутился Касуабан.
— Ага, если это хоть как-то поможет спасти планету, — кивнул сержант, — и даже глазом не моргну.
— Прекрати, Пазаний, — отрезал Уриил. — Мы никого расстреливать не станем. Речь идет о правосудии, но не об отмщении. Мы остановим Сильвана Тайера, а потом все трое предстанут перед судом за военные преступления.
Уриил помедлил, его посетила неожиданная мысль, и он повернулся к Леодегарию:
— А безопасно ли держать Барбадена и Тогандиса в дворцовой тюрьме? Мертвяки их там не достанут?
— Нет, я воздвиг над ними купола эгиды, — ответил Серый Рыцарь. — Никаким силам варпа до них не дотянуться.
У Уриила было еще великое множество вопросов, но тут Леодегарий поднял руку и произнес:
— Мы на месте.
— И как там снаружи?
— Плохо.
Невзирая на тот факт, что его запихали в клетку где-то в катакомбах под имперским дворцом, Шейво Тогандис пребывал в куда более умиротворенном настроении, нежели когда-либо за последние десять лет. Груз вины если и не исчез совсем, то хотя бы стал куда меньше давить на его плечи после того, как правда о Зоне Поражения вышла наружу.
В круглом тюремном зале было довольно прохладно, и впервые за долгое время кардинал не обливался потом. Хотя с него и сорвали церемониальные одежды, но собственное исподнее ему пришлось оставить, поскольку на толстяка не налезла бы никакая тюремная роба.
Он опустился на колени, повернувшись к безликой башне надзирателей, возвышающейся в центре круга, и принялся читать молебен, разгоняющий пустоту в его сознании, порожденную страхом перед разоблачением.
— Думаешь, тебе помогут молитвы? — спросил Лито Барбаден из соседней клетки.
Тогандис довел до конца чтение сакрального текста и только тогда повернул лицо к человеку, жившему в его ночных кошмарах все последнее десятилетие. Глядя на него теперь, кардинал и сам уже не понимал, почему так долго его боялся. Быть может, Лито Барбаден и был монстром в душе, но телом оставался человеком. Не слишком сильным, не слишком умным — самым обыкновенным.
Таким же, как сам кардинал.
И именно это делало их преступление еще более ужасающим.
Кто мог ожидать, что подобные отвратительные поступки способны совершить такие вот ничем не примечательные люди?
Казалось само собой разумеющимся, что уничтожение столь многих жизней могло быть учинено лишь крылатым огнедышащим демоном или ордой кровожадных орков.
Но нет, все это было совершенно руками самых простых мужчин и женщин.
Они сделали это, и близость расплаты принесла бывшему кардиналу некоторое облегчение.
— Полагаю, Лито, помолиться не помешает в любом случае, — отозвался он. — Нам всем предстоит рассчитаться за то, что мы сделали, и мне хотелось бы вначале примириться хотя бы с Императором.
— Они сколько угодно могут разыгрывать этот фарс с испытаниями, но я ни за что не стану каяться. От меня им ничего не добиться.
— Даже сейчас, когда все выплыло наружу, ты так и не понял, что мы совершили ошибку?
