достойных людей по-прежнему верны присяге и служим той державе, и тому королю, которому клялись служить изначально.
-Сбежавшему королю.
-Но всё равно законному! В отличии от вашей власти сиволапых мужиков и душегубов!
В другое время я бы с ним поспорил. Но не сейчас. Слишком свежо чувство досады, когда я думал, что поймал генерала, а, по факту, лишь захватил одну из сего пешек. Права была Коробейникова: старый лис крайне хитёр и осторожен.
Мне помогают подняться, суют в руки флягу с водой. Омываю лицо. Пью. Возвращаю флягу владельцу.
Ищу глазами Коробейникову желая узнать у неё последние новости и положение армии генерала. Надеюсь, они не передумали отступать? Боюсь, что на ещё одно сражение сегодня, без отдыха или перерыва, меня просто не хватит. Не находя нигде Маши начинаю волноваться, но вдруг сталкиваюсь с незнакомым ревкомом в окружении его людей. Говорю «его людей» потому, что они никак не смешиваются с прочими бойцами, двигаются сплоченной и полностью обособленной группой.
-Клавдий Безухов? -спрашивает незнакомец, но видно, что для проформы, он явно узнал меня.
-Соглашаюсь с тем, что я это я и, в свою очередь, интересуюсь с кем имею честь разговаривать.
-Комиссар Андронов. Специальный посланник верховного совета по особым поручениям, -рапортует тот. -Вот мандат, подтверждающий мои полномочия.
-Очень прия…
-Увы, нет! -перебивает меня Андронов. -Гражданин Безухов, вы обвиняетесь в контрреволюционной деятельности, сношении с внутренними и внешними врагами республики и предательстве народных интересов. Я вынужден заключить вас под стражу. Будьте добры, не сопротивляйтесь. И сдайте оружие добровольно.
Смотрю на него. Слышу его повторный вопрос как через вату.
-Вы сдадите оружие добровольно, гражданин Безухов?
-Да, -отвечаю, как будто не я или во сне. -Сдам. Вот, возьмите.
Отдаю магопистоль. Расстёгиваю кобуру, вынимаю и протягиваю Андронову обычный пистоль. Кроме него два ножа, одна граната и на этом всё.
Меня быстро и грубо обыскивают.
-Идите за мной, -говорит Андронов. Его люди обступают меня коробочкой, и мы идём.
Позже, доведя меня до камеры в подвалах бывшего полицейского управления обустраивают со всем возможным комфортом. Спросите: какой ещё комфорт в одиночной тюремной камере? А между тем разница очень значительна. Свежий сухой тюфяк ещё чуть-чуть сохранивший запах трав, которыми набит. Одно это уже почти роскошь по тюремным понятиям. А ещё в камеру принесли ужин, состоящий из нормальной еды вместо тюремной баланды. Жаренные овощи, свежий хлеб, по куску сыра и колбасы из жаренной свиной крови – уверен, что если тюремная камера и видала подобную роскошь, то далеко не каждый год и, возможно, не каждое десятилетие.
И тюфяк и ужин принёс лично один из ревкомов которого я сам поставил следить за порядком в Каменске, поэтому вопросов откуда ко мне такое особое отношение не возникло.
Спрашиваю его: -Как отбились от бандитов?
Когда меня вели люди Андронова, то особенно осматриваться времени не давали, но не заметить, насколько сильно разрушены верхние этажи бывшего полицейского управления и прилегающие к нему здания было невозможно. Собственно, если что от управления и сохранилось, так это его богатые подвалы с тюремными камерами. А здание сверху проще будет окончательно разобрать и построить заново, чем починить то немногое, что осталось.
Я жадно интересуюсь: -Многих потеряли?
-Многих, -вздыхает ревком. -В строю, считай, осталась четверть от силы. Очень много раненных. Давид Аристархович зашивается. К нему в помощь пошли матери и жёны раненных бойцов.
-А что Глык Пахучий?
-Твой орк? Жив, зелёная морда. Ранен, но для жизни не опасно.
-Понятно, -говорю ему. -Спасибо, что рассказал.
-Так не за что, Клавдий Сергеевич, -ревком мнётся. Роль моего тюремщика явно его не прельщает, но что тут поделаешь. Вспоминаю насколько непросто мне было подобрать человека на эту должность. Чтобы долг для него был на самом первом месте, чтобы опытным был, но и обычное человеческое сострадание сохранил. Пришлось намучится. Но вроде хорошего человека выбрал, подходящего.
Говорю ему: -Спасибо за всё.
И тот торопливо уходит, явно испытывая облегчение. Я расправляюсь с ужином. Потом вытягиваюсь на упругом, новеньком тюфяке экстра-класса и блаженно засыпаю. Сегодня был очень трудный день и сам факт того, что я дожил до его окончания уже может считаться маленькой победой. Генерал Комель отступил вместе со своей армией, это минус. Город, в целом, уцелел и теперь в безопасности, насколько возможно. Это плюс. Банда Ершова уничтожена, тоже плюс. А тот факт, что я сам оказался в тюрьме, на фоне всех происходящих событий, не более мелкий эпизод, обыкновенная неурядица.
…
Комиссар Андронов изволил посетить меня через день, чуть позже обеда. Я как раз жестоко расправлялся с жаренной куриной ножкой, запивая ягодным морсом и заедая салатом.
Он нагрянул неожиданно и сразу спустился ко мне поэтому никакого предупреждения о его появлении я не получал. Следом за комиссаром вошёл ответственный за поддержание внутреннего порядка ревком и встал около стеночки всем своим видом показывая, что он здесь предмет обстановки, не более.
Тарелки с остатками разносолов я спрятать не усеваю, а значит не стоило и дёргаться. Спокойно себе продолжаю грызать ножку, только приветственно киваю Андронову.
С некоторым удивлением оглядев условия моих апартаментов, комиссар оглянулся на продолжавшего изображать из себя то ли ещё одну поддерживающую свод колонну, то ли какое другое украшение, ревкома и не без некоторого ехидства заметил: -Смотрю: содержание узников на высоте? Устроились лучше, чем многие иные на воле?
Дожевав кусок мяса, говорю ему: -Так, согласно законам республики, я пока только лишь обвиняемый, а не обвинённый. Или что-то изменилось и присутствие подсудимого на суде уже стало необязательным?
-В этом плане ничего не изменилось, -согласился Андронов. -Но вы доедайте, я подожду.
Мне при таком соседстве кусок в горло лезть перестал. Только допил компот и вернул поднос.
-Спасибо, что-то наелся уже.
-Тем лучше, -улыбнулся комиссар и, повернувшись к застывшему у стенки ревкому, попросил: -Не оставите нас наедине?
-Не положено.
-Мне показать мандат? -уточнил комиссар.
Ревком сдался: -В этом нет необходимости.
-И принесите стул, -попросил Андронов уже в спину.
Стул, естественно, принесли. Хороший стул, со спинкой и подлокотниками. Практически кресло. И с удобством устроившись в практически кресле, дождавшись пока ревком покинет нас, комиссар принялся молча меня разглядывать.
Видимо я должен был занервничать, но тому, кто бывал в королевских застенках, такие простые психологические приёмы как об стенку горох.
Какое-то время мы разглядывали друг друга, наконец Андронов спросил: -Знаешь, скольких
