Полиция и доктора решили, что женщину расчленили, чтобы скрыть ее личность. Это заключение идет вразрез с тем, что убийца отделил таз жертвы на уровне четвертого поясничного позвонка и бедренного сустава, словно желая удалить половые органы и гениталии. Можно было заметить в этом сходство с убийствами, совершенными Потрошителем, ведь он вскрывал животы своих жертв и вырывал влагалище и матку.
Когда торс обнаружили, он был завернут в старую тряпку и перевязан веревками. Об этом говорил Фредерик Уилдор, плотник, обнаруживший таинственный сверток в шесть часов утра 2 октября. Плотник пришел на стройку в поисках своего ящика с инструментами. Уилдор развернул тряпку и перерезал веревки. В первый момент он не понял, что перед ним. «Я подумал, что это старый окорок или что-то вроде того», — сказал он на следствии. Стройка нового здания была настоящим лабиринтом, и спрятать там тело было невозможно, если человек, сделавший это, не знал точной дороги. «Там всегда было так темно, как в самое темное время суток», — заявил плотник.
На останках были обнаружены клочки газеты, которые оказались фрагментами старого выпуска «Дейли Кроникл» от 24 августа 1888 года и ежедневной газеты «Эхо», стоившей полпенни. Сикерт был страстным читателем газет. На фотографии, сделанной в конце его жизни, мы видим, что его студия буквально завалена газетами. «Эхо» была либеральной газетой, в которой часто печатались статьи о творчестве Сикерта. 24 августа 1888 года на четвертой странице напечатан раздел «Вопросы и ответы». Все вопросы и ответы следовало присылать в редакцию на открытках, причем реклама была строжайше запрещена.
Из восемнадцати ответов, опубликованных 24 августа 1888 года, пять подписаны инициалами «У.С.». Вот они:
«Ответ первый (3580): Остенде. Я бы не советовал „У.Б.“ выбирать Остенде для двухнедельного отдыха, он заскучает там за два дня. Это место для демонстрации нарядов, причем очень дорогое. Окружающая местность довольно плоска и неинтересна. Кроме того, все дороги облицованы гранитом. Английским туристам я бы порекомендовал „Желтый дом“ или „Мезон Жюне“, принадлежащие англичанам. Они находятся поблизости от железнодорожного вокзала и причала. Хорош также „Отель дю Норд“. Здесь вполне приемлемые цены, но больших отелей лучше избегать. Песок на пляже замечательный. Знание французского не требуется. У.С.».
(Остенде — это порт и курорт в Бельгии, куда можно добраться из Дувра. Сикерт бывал в Остенде.)
«Ответ второй (3686): Популярные оперы. Популярность „Трубадура“ объясняется красотой музыки и великолепными ариями. Такую музыку нельзя считать „высококлассной“. Я не раз слышал от „профессиональных“ музыкантов, что это и не музыка вовсе. Лично я предпочитаю „Трубадура“ всем другим операм, за исключением „Дон Жуана“. — У.С.».
«Ответ третий (3612): Паспорта. Боюсь, что „Несчастный полюс“ будет привлекать внимание тех стран, где паспорта не требуются, но где весьма приятно путешествовать. Однажды я встретил человека, который путешествовал с позаимствованным паспортом. Его уличили в этом и отправили в тюрьму, где он и пробыл некоторое время. — У.С.».
«Ответ четвертый (3623): Смена имени. Все, что должен сделать „Джонс“, это взять кисть, замазать „Джонс“ и вывести „Браун“. Разумеется, это не снимет с него ответственности за поступки „Джонса“. Он останется „Джонсом“, подписывающимся „Браун“. — У.С.».
«Ответ пятый (3627): Письма о натурализации. Для того чтобы получить этот документ, иностранец должен прожить в стране пять лет безвыездно или пять лет за последние восемь лет. Кроме того, он должен подать декларацию о том, что намерен проживать здесь и дальше, представив доказательства от четырех родившихся в Британии владельцев собственности. — У.С.».
Ответы с указанием номеров вопросов говорят о том, что автор хорошо знаком с газетой и является ее постоянным читателем. Отправить сразу пять ответов мог только человек, страстно жаждущий признания. Вспомните, как бомбардировал газеты письмами Сикерт и сколько писем прислал в полицию и прессу Джек Потрошитель. Новости — вот основной лейтмотив жизни Сикерта и игры Потрошителя. Письмо Потрошителя в магистрат полиции написано изысканным почерком на клочке газеты «Стар» от 4 декабря. Оторванный фрагмент газеты содержит объявление о выставке гравюр, а на обороте остался подзаголовок «Ничейный ребенок».
Уолтер Сикерт никогда не был уверен в том, кто он и откуда появился. Он был «неангличанином», если процитировать еще одну подпись, обнаруженную на письме Потрошителя. Его сценическим псевдонимом было «мистер Немо» (или «Господин Никто»). В телеграмме, которую Потрошитель прислал в полицию без даты, но, скорее всего, в конце осени 1888 года, он написал в графе отправитель «Господин Никто», потом зачеркнул написанное и написал «Джек Потрошитель». Сикерт не был французом, но считал себя французским художником. Однажды он написал, что собирается принять французское гражданство, чего никогда не сделал. В другом письме он пишет, что сердцем всегда останется немцем.
Большинство писем Потрошителя, отправленных с 20 октября до 10 ноября 1888 года, имеют почтовый штемпель Лондона. Можно с уверенностью утверждать, что Сикерт находился в Лондоне вплоть до 22 октября, чтобы присутствовать на открытии «Первой выставки пастели», которая состоялась в галерее Гросвенор. В письмах к Бланшу Сикерт пишет о выборе новых членов Клуба нового английского искусства. Отсюда можно сделать вывод, что Сикерт находился в Лондоне или, по крайней мере, в Англии всю осень — возможно, до конца года.
В конце октября Эллен вернулась в дом 54 по Бродхерст-гарденз. Она тяжело заболела и провела в постели весь ноябрь. Я не нашла никаких сведений о том, что она проводила время с мужем или хотя бы знала, где он находится. Не знаю, пугали ли ее жестокие события, случившиеся в шести милях от ее дома, но вряд ли она осталась спокойной. Столица была в ужасе, но самое страшное ждало ее впереди.
Мэри Келли было двадцать четыре года. Она была очень хороша собой — прекрасная фигура, темные волосы, красивое лицо. Она получила хорошее образование, куда лучшее, чем остальные «несчастные», бродившие по улицам. Мэри жила в доме 26 по Дорсет-стрит. Дом снимал некий Джон Маккарти, который владел москательной лавкой и сдавал комнаты в доме 26 очень бедным людям. Мэри жила в комнате 13 на первом этаже. Комната имела площадь в двенадцать футов и отделялась от соседней перегородкой, примыкавшей прямо к ее деревянной постели. Дверь комнаты и два больших окна выходили на Миллер-корт. Несколько дней назад, Мэри сама не знала когда, она потеряла свой ключ.
Впрочем, потеря не причинила ей никаких неудобств. Не так давно она слишком много выпила и решила встретиться со своим приятелем Джозефом Барнеттом, угольщиком. Она не помнила, что делала, но, скорее всего, разбила окно. Они с Барнеттом пролезли в образовавшуюся дыру и вскрыли дверь. Им не пришло в голову вставить новое стекло или заменить ключ. Да у них и не было на это денег.
Мэри Келли в последний раз повздорила с Джозефом Барнеттом десять дней назад. Они подрались. Причиной ссоры была женщина по имени Мария Харви. Мэри начала спать с ней в понедельник и вторник, а Барнетту это не понравилось. Он съехал с квартиры, предоставив Мэри самой расплачиваться за нее. Барнетт и Мэри поссорились, но он все же продолжал время от времени с ней встречаться и иногда давал ей денег.
