пылающее топливо растекалось по улицам и канавам. Горение продолжалось до утра, в результате сгорело и растеклось 2000 тонн мазута. Это был единственный реальный успех люфтваффе в этот период. Но и он никак не мог повлиять на ситуацию в этом секторе фронта.
Декабрь 1942 г. выдался теплым, и Ладожское озеро долго не замерзало. Поэтому организовать автомобильное движение по льду удалось лишь к Новому году. 26 декабря толщина льда достигла 30 см, что позволило грузовикам двигаться по ледовой дороге с грузом весом 1 тонну.
Уже на следующий день германская дальнобойная артиллерия из района Шлиссельбурга начала обстрел дороги. Однако немцы не знали точных координат цели и палили практически наугад, так сказать, по «озерным площадям». Все снаряды падали в стороне от дороги.
29 декабря люфтваффе предприняли первые налеты на ледовую трассу. Пары истребителей появлялись над озером на высоте 2000 м, затем выслеживали двигавшиеся по льду колонны грузовиков и конных обозов. Заходя курсом поперек дороги, мессеры снижались и сбрасывали бомбы. Потом они набирали высоту, разворачивались и поперечным курсом снова атаковали дорогу, расстреливая грузовики и повозки из пушек и пулеметов. Атаки проводились до израсходования снарядов и патронов.
На следующий день эти действия возобновились. Первая пара Bf-109 появилась над озером в 10.00, затем бомбежки и обстрелы продолжались с перерывами до 15.00. Заодно пилоты JG54 сбили самолет-разведчик Пе-2, случайно пролетавший над западным берегом озера. Горящий самолет рухнул на лед, пробил его и утонул.
Ущерб от всех этих налетов оказался минимальным. За два дня «Мессершмитты» сбросили на ледовую дорогу 80 бомб и обстреляли множество целей. Но были уничтожены только 3 автомобиля, 1 палатка, убито 8 и ранено 30 человек. Уже к 30 декабря толщина льда на озере достигла 40 см. Этого было достаточно для размещения зенитных орудий. На следующий день вдоль трассы было установлено 17 37-мм орудий и 53 зенитных пулемета.
Фактически действия люфтваффе в конце года напоминали клопов и москитов, которые периодически кусали свою «жертву», мешали ей спать, но не могли нанести ей серьезного ущерба. А «жертва» тем временем методично готовилась к сокрушающему удару по своим «кровопийцам». Кроме того, все это напоминало «день сурка», когда ситуация на остальных фронтах постоянно и непредсказуемо менялась, а здесь, под Ленинградом, многократно повторялось одно и то же, уже неоднократно пройденное.
Тем временем к концу 1942 г. удалось прорвать энергетическую блокаду города! Осенью была снова запущена в работу Волховская гидроэлектростанция имени Ленина, удалось ввести в эксплуатацию три гидроагрегата по 8 МВт. Одновременно советские инженерные войска приступили к сооружению секретного электрического кабеля в Ленинград. Подводный кабель длиной 100 км был выпущен на заводе «Севкабель», расположенном в городе. Он имел сечение 3 на 120 квадратных миллиметров и выдерживал напряжение в 10 кВ. Из-за отсутствия изоляционной бумаги в городе была использована бумага с водяными знаками, предназначенная для выпуска денег. Кабель на 40 барабанах был доставлен к гавани Морье, где начался монтаж. Предварительно он монтировался на барже, спрятанной в бухте, а по ночам укладывался на дно Ладожского озера на глубину до 18–20 м. По первой нитке кабеля электричество начало поступать в сеть Ленинграда 23 сентября. Это позволило постепенно восстановить производство на заводах, трамвайное движение и даже дать свет в квартиры.
Над Рамушевским коридором
За декабрь пилотам JG54 «Грюнхерц» было записано в общей сложности 163 воздушные победы. Но при этом половина из них была одержана в течение всего двух предновогодних дней.
Дело в том, что после того, как немцы деблокировали Демянский котел и создали так называемый Рамушевский коридор – узкую и длинную горловину среди болот и чащоб, по которой осуществлялась связь с «передовым форпостом», советские войска не прекращали попыток перерезать эту «артерию». И здесь тоже все вписывалось в поговорку про «день сурка», когда одни и те же события многократно повторялись с небольшими вариациями. Как на земле, так и в воздухе.
В полдень 23 декабря части Северо-Западного фронта[21]перешли в очередное наступление силами 1-й ударной и 11-й армий. В первый день лишь 129-й стрелковой дивизии удалось продвинуться на 200–300 м с южного направления, а на следующий подразделениям 43-й и 28-й гвардейской стрелковых дивизий удалось немного потеснить противника с севера в районе Обжино.
Впрочем, уже через несколько дней стало ясно, что очередное тщательно спланированное наступление вылилось в череду изнурительных боев за отдельные кусты, рощицы и блиндажи без перспективы глубокого прорыва. При этом в течение первых шести дней авиация практически не участвовала в сражении. Стояла теплая погода, сильная 10-балльная облачность, а заболоченные низины между Старой Руссой и Демянском часто накрывали туманы. Поэтому самолеты 6-й воздушной армии[22] Даниила Кондратюка почти не поднимались в воздух. Базировавшимся на аэродроме Рельбицы (в 85 км юго-западнее Новгорода) «Мессершмиттам» из II./JG54 майора Ханса фон Хана и I./JG54 гауптмана Ханса Филиппа тоже пришлось отдыхать, ожидая хорошей погоды.
И вот 29 декабря в районе Валдайской возвышенности резко похолодало до минус 10 градусов, а облака немного рассеялись. Это сразу же привело к всплеску активности авиации обеих сторон. Так, 243-я ШАД осуществила 58 вылетов в район Рамушевского коридора, атакуя позиции противника бомбами и реактивными снарядами.
Немецкие истребители тоже не замедлили воспользоваться возможностью «поохотиться» и в течение дня одержали 16 побед в секторе Демянска. Больше всех отличился лейтенант Максимилиан Штотц из 4./JG54, на счету которого было сразу 5 ЛаГГ-3. По 2 победы одержали гауптман Ханс Хан из штаба II./JG54, обер-лейтенант Ханс Байссвенгер, унтер-офицер Георг Мундерло и фельдфебель Хайнрих Штерр из 6./JG54.
В действительности 6-я воздушная армия потеряла 9 самолетов, еще несколько получили повреждения в воздушных боях, но смогли вернуться на базу. К примеру, пропали без вести 2 штурмовика из 243-й ШАД, еще одна «черная смерть» приземлилась на аэродроме с многочисленными пробоинами.
Но наибольший урон понес 156-й ИАП подполковника Алексея Егорова. Это подразделение еще в начале войны воевало на Ленинградском фронте на истребителях И-16, затем после длительного доукомплектования и перевооружения на ЛаГГ-3 в середине января 1942 г. прибыло на Волховский фронт, где в тот период шли тяжелые бои. За месяц полк потерял в воздушных боях 8 самолетов
