ж не знаем. Остановились и стоим, ждем, начало рассветать, смотрим ‒ «сетка-рабица» и деревья небольшие, а на них какие-то желтые фрукты. Глядим, уже где-то затрещала «рабица», а мы голодные. Ну, мы взяли мешок и тоже набрали. Оказалось, это марокканские апельсины. Едем и едим, только корки летели со всех машин. На остановке офицеры построили и с каждой машине по 10 апельсинов, чтобы им выделили. У нас остался целый солдатский рюкзак. Когда приехали, привязали его под кровать, но кто-то видел и смотрим, худеет рюкзак. Ну, мы взяли и съели все.
Помню, авария была ‒ ехали на операцию, а пылища была такая, что не видно впереди идущую машину. На антенны вывешивают парашютики, чтобы видно было, хоть приблизительно, какое расстояние. В тот раз не помогло, БМ врезалась во впереди идущую машину ТЗМ ‒ та остановилась, а они не увидели. Мехводу органы брюшной полости повредило, селезенку вырезали, а другому ‒ ноги переломало, комиссовали. Машину потом отправили в Хайратон на ремонт, а нам другую дали. Я ездил тогда на своей, сопровождал. Кабина БМ разбита была, но шла своим ходом.
Приходилось мне и рисковать ‒ я говорил уже о случае с чарсом. Солдаты все что-то старались прикупить в дуканах и просто так и на дембель. Часы там или очки солнцезащитные, рубашку-батник, джинсы, зажигалку, платок матери… Вот и приносили разное, кто домкратик, кто фару, еще что-то, чтобы продать местным. А потом на вырученные деньги купить в дукане, что закажут.
Два года прослужил в Афгане. В госпитале не лежал, все болезни на ногах перенес. Наградами нас не баловали, может кто и получил уже потом, дома, а так чтоб на батарее кому-то вручали, такого не помню. Хотя был один случай. Генерал с армии лично вручил двум нашим с расчета БМ. Метров сто от батареи в сторону гор была огневая и там постоянно дежурила одна БМ. Приходит команда туда-то, туда-то, столько-то, столько-то, и расчет стреляет. Подъем в пять, идем к умывальникам. И тут они начали стрелять, а нам-то все видно. Смотрим, один снаряд упал за расположением пехотного полка, но не взорвался, а на БМ пожар ‒ огонь горит. Мы все перепугались, сколько заряжено снарядов, мы не знаем. А ну как сейчас взорвется ‒ тут мама не горюй, всем хватит. Как потом выяснилось, несколько снарядов оказались бракованные и один при пуске загорелся прямо в стволе. Один парень из расчета напугался и убежал, а другие двое не растерялись и бушлатами сбили огонь, затушили. Потом меня вызвал комбат Трушин, накидали мне песка в кузов и поехали на огневую. Снаряд, который горел, и еще один вытащили из ствола и погрузили в машину. Подъехали саперы и мы потихоньку поехали за пехоту в горы в ущелье. Там они сняли их и подорвали. А эту БМ загрузили на «МАЗ»-тягач и увезли в Хайратон.
С полка чины приезжали проверяющие, в дуканы их возил, затаривались, потом на аэродром. Один раз с начштаба ехали и начался обстрел. Одна мина ‒ с одной стороны дороги, другая ‒ с другой. Я ‒ газу, а мне резко скорость не набрать, машина же не легковая и не асфальт, дорога грунтовка-щебенка. Один снаряд смотрю, попал в расположение батальона связи и попал в вышку, и вышка упала, был ли там часовой, не знаю.
Погибших на батарее за время моей службы не было, разве что Игорь Хлопочкин. Так он сам стрельнулся. Не знаю, что на него нашло. Он младше меня на полгода призывом был, я ему машину не раз помогал ремонтировать. Он был водителем на «ГАЗ-66» КШМ Р-125МТ. Мы возвращались тогда с какой-то операции.
«Гиацинты» я помню, но где они дислоцировались в Кабуле, не знаю. На операциях у них своя была огневая, у нас ‒ своя, не близко друг от друга были. Вот и все, вроде. О службе в Афгане не жалею. Сейчас работаю в МЧС".
Расположение 7-й батареи в Кабуле. Справа наши палатки: офицерская, оружейная, каптерка, ленинская комната и личного состава. Слева располагался зенитный полк. Впереди на горах: посты охранения (из личного архива Игоря Шардакова. Комментарий к фотографии от Геннадия Пинясова)
Место расположение машин 7-й батареи (техпарк). Дальше видна та огневая, о ЧП на которой я упоминал в своем рассказе (из личного архива Игоря Шардакова). (Комментарий к фотографии от Геннадия Пинясова)
Глава седьмая. Год 1986-й
С 1982 по 1985 год один за другим ушли в мир иной три Генеральных Секретаря ЦК КПСС ‒ Брежнев, Андропов и Черненко. Нет уже и Устинова, министром обороны 22 декабря 1984 года стал маршал Соколов. В 1980–1985 гг. он был руководителем Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане. Осуществлял взаимодействие между советскими и афганскими войсками, планировал ведение боевых действий афганской армии и Ограниченного контингента советских войск. Весной 1985 года к власти в Советском Союзе пришел молодой (по меркам членов Политбюро) Михаил Горбачев и в стране началась, так называемая, эпоха Гласности и Перестройки. В числе других преобразований в стране, встал и вопрос о выводе ОКСВА из Афганистана. В мае 1986 г. на пост Генерального секретаря НДПА вместо Б. Кармаля был избран М. Наджиб (Наджибулла). Советские руководители надеялись, что с его приходом начнется практическая работа по нормализации обстановки, укрепление власти в городах и многочисленных кишлаках страны. В 1986 г. было принято решение о выводе шести полков. Вывод этих частей осуществили в период с 15 по 31 октября (из Шинданда ‒ танковый, мотострелковый и зенитный полки, из Кундуза ‒ мотострелковый и зенитный, из Кабула ‒ зенитный). Я, когда прочитал в газетах, что будут выведены шесть полков (не говорилось какие), почему-то подумал, что и наш 28 РеАП будет в их числе. Я наивно полагал, что в ДРА все идет к завершению, афганская власть и армия окрепли, и они могут самостоятельно решать все вопросы. Ошибался. Покой Там только снился нашим солдатам.
Вот лишь некоторые вехи войны: весной армейская операция в провинции Пактия (Гардез) и на юго-востоке вблизи Пакистанской границы разгром базы «Джавара» («Волчья яма»), осенью западнее Герата у границы с Ираном штурм базы Какари-Шашари и бои с
