основана при Чудовом монастыре в Кремле давала прямо-таки европейское образование, – рассказывал Шереметев.
– Позвольте, граф, добавить еще штрих к его портрету: Филарет лично изобрел тайнопись, применяемую при дипломатической переписке.
– А еще не надо забывать о том, что в это время Речь Посполитая так и не признала царем Михаила. Но самые первые дипломатические устремления Филарета были обращены не на запад, а на восток, в Оттоманскую Порту. Постановления на патриаршество он решил просить у патриарха константинопольского, несмотря на существующую уже автокефалию Русской Православной Церкви. Это без сомнения повысило его духовный авторитет.
– А что он делал для защиты православия в Польше? Ведь, что греха таить, над ним ведь тяготело обвинение в пристрастии к католичеству…
– А вот представьте себе: религиозные гонения там продолжаются. Униатский епископ Иоасаф Кунцевич закрывает православные храмы в восточной Белоруссии, магнаты-католики захватывают православные земли. Гетман Сагайдачный – единственный, кто мог бы противостоять этому процессу, но он не переходил к решительным действиям, надеясь договориться с властями. В конце – концов, он добился разрешения восстановить православные структуры на Украине. Здесь-то и проявились плоды политики Филарета: в 1619 году в Москву направился с визитом патриарх Иерусалимский – Феофан. Проезжая через Киев, он утвердил там православную митрополию.
– А традиционные «партнеры» России? Я имею ввиду, прежде всего, Англию…
– Как же, как же… В 1619 и 1620 годах прибывали английские посольства. Привезли богатые подарки, в том числе и «птицу струса»…
– Страуса, надо полагать…
– Совершенно верно… А Филарет понимал причину этого «задабривания». Транзитная торговля через Россию с Персией – вот к чему стремились английские дипломаты. Но отдать этот рынок чужеземцам значило нанести России существенный убыток…
– А как на это посмотрели в Англии?
– Да как обычно! Так было раньше, так будет и в будущем. Говорили, что Москва якобы нарушает принципы свободной торговли. А Филарет тем временем занимался и переформированием армии, создав 10-тысячный корпус стрельцов, вооруженных уже не фитильными ружьями, а кремневыми мушкетами. Уделялось внимание и военной теории. Еще при Шуйском подъячий Онисим Михайлов начал составлять «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». В 1621 году по поручению правительства Устав был переработан и завершен.
– Простите, граф, но ведь помимо монаха Филарета, была еще инокиня Марфа? Мы совсем забыли о ней, – попросила дама.
– Что ж, давайте вспомним… После ссылки Салтыковых, ее ближайших родственников, она оказалась фактически отстраненной отдел. Но чему не мог помешать даже Филарет, так это ее участию в женитьбе сына.
– Да, я помню эту печальную и романтическую историю о царской невесте Марии Хлоповой…
– Марфа этой женитьбы не допустила… Но, если бы Филарет нашел невесту для сына в Европе, она бы не смогла повлиять на нее. Патриарх пообещал, что если невеста станет ерепениться, он отправит её из Москвы в какой-нибудь дальний монастырь…
– Ну вот, Сергей Дмитриевич, мы прошли с Вами не только Сретенским бульваром, но и Рождественским, и Страстным… Не первый раз говорю Вам, что в разговоре с Вами теряется чувство времени. А образ патриарха Филарета, простите мне такое сравнение, приблизился и стал понятнее…
* * *
Постепенно приходила в спокойное, мирное русло и жизнь церковная. В сочинении «Известие о начале патриаршества в России», составленном при патриархе Филарете, изданном в 1619 году, в качестве причины низвержения патриарха Игнатия указано было: «потому, что оный поставлен от неправедного царя». На соборе, созванном в Москве 16 октября 1620 года под председательством патриарха Филарета, Игнатию было вменено в вину то, что он не крестил в православие, а только миропомазал Марину Мнишек, а затем венчал её с Расстригой и допустил их к причащению:
– «Патриарх Игнатий, угождая еретикам латинской веры, в церковь соборную Пр. Владычицы нашея Богородицы введе еретическия папежския веры Маринку, святым же крещением, совершенным христианского закона не крестил, но токмо единем св. миром помаза и потом венчал ю с тем Росстригою и обоим сим врагом Божиим Росстриге и Маринке подаде Пречистое Тело Христово и Св. Кровь Христову пити. Его же Игнатия за таковую вину священноначальницы великие св. Церкве российские, яко презревшего правила св. апостол и св. отец, от престола и от святительства, по правилам святым, изринуша в лето, 7114»[132].
Отцы собора подтвердили лишение его патриаршего сана[133]. Но самое удивительное, что в решениях собора Расстрига нигде не назван Григорием Отрепьевым!
Игнатий скончался, как традиционно считается, в 1640 году (возможно, в 1618–1619 гг.) в Вильно и был погребён в виленском Троицком монастыре. Согласно униатскому преданию, русские войска, взяв в 1655 году Вильно, вывезли останки Игнатия и Вельямина в Москву.
* * *
30 ноября 1619 года была оглашена Жалованная грамота царя Михаила Феодоровича о даровании зятю Сусанина Богдану Собинину половины деревни с «обелением» от всех податей и повинностей «за службу к нам и за кровь, и за терпение…»: «…Как мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси, в прошлом году были на Костроме, и в те годы приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина литовские люди изымали, и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси были, и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти».
Последующие жалованные грамоты 1633 и 1644 годов «вдове Сабинина Антониде с детьми») и подтвердительная грамота 1691 года – потомкам Сусанина, жившим в деревне Коробовой, «и их детям и внучатам и правнучатам и в род их во веки неподвижно».
* * *
Отголоски Смуты слышны были и в Сибири. В 1620 году тобольский боярский сын Третьяк Юрлов «с пяты казаками» преследовал беглых ссыльных – казака «Первушку Шершня с товарищами и литовскими людьми». Те бежали из-под стражи (вероятно в Тобольске), разграбили денежную казну и пограбили государственные хлебные запасы, предназначенные Томскому острогу. Несмотря на многодневную погоню настичь беглецов Третьяку Юрлову не удалось. Те укрылись в бескрайней сибирской тайге.
По именным книгам 1626–1630 годов в эти годы Третьяк Юрлов был атаманом тобольских пеших казаков. Он имел большой двор в городе Тобольске, где жил постоянно со своей женой Анастасией, с сыновьями Максимом и Димитрием, да с
