если вы не отведете меня к Нико прямо сейчас, то он начнет войну с Велесами. Я была в Нью-Йорке. Я видела, какие у них люди. Она будет кровавой и жестокой, и вероятность того, что она унесет жизнь Нико, больше, чем я хочу рисковать. Кроме того, после всех усилий, которые мой отец приложил, чтобы обеспечить союз, я думаю, он будет чертовски зол, узнав, что я могла бы остановить брата от глупого шага, если бы только вы двое не встали у меня на пути. — Я смотрю на них со всей властью, на которую способна.
И к моему удивлению, это срабатывает. Или, по крайней мере, я надеюсь, что сработало.
Сеп и Рокко действуют как один, без всяких разговоров, хватая меня за локти и направляя к машине.
— Куда мы едем? — Спрашиваю я, забираясь в машину.
— К Николо, — коротко отвечает Сеп, следуя за мной.
Рокко называет Лони адрес, который я не знаю, и через несколько минут мой водитель выезжает на шоссе, направляясь на юг.
Тревога бурлит в моем желудке, и я борюсь с новым и постоянно присутствующим чувством тошноты, задерживающимся в задней части моего горла. То ли это моя тошнота из-за беременности, то ли просто сильный стресс, от которого я не могу избавиться с тех пор, как узнала о своей беременности, — я не знаю.
Я узнаю нижний край линии территории Маркетти, когда мы пересекаем ее, направляясь на территорию Братвы Шулая. Где председательствует Илья Попов.
Я мало что знаю о Шулайе, кроме того, кто их пахан и что отец давно предупредил меня никогда не заходить на их территорию без его разрешения. Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я впервые в жизни нарушаю это правило. Честно говоря, я не знаю, рады ли нам здесь.
Я лишь смутно знакома с Ильей Поповым по тем нескольким ужинам, которые устраивались в доме моего отца с тех пор, как Кассио и его сестра Бьянка обручились. И у меня нет ощущения, что Илье есть дело до моей семьи. Но Бьянка — это совсем другая история, и, возможно, раз уж они с моим братом собираются пожениться, это делает клан Шулайя нашими маловероятными союзниками.
По крайней мере, именно такой вывод я сделала из разговора Ильи с моим отцом за ужином. И все же, если мы направляемся на его территорию, боюсь, это означает, что в захвате Петра может быть замешан грозный русский пахан. И единственное, что леденит мою кровь сильнее, чем мысль о том, что мой брат отомстит Петру, — это то, что Илья поможет ему в этом.
— Нико, что ты наделал? — Вздохнула я, выглядывая в окно, когда город остался позади и мы въехали в более промышленную часть Чикаго.
Вдалеке виднеется судоходная верфь, и склады появляются все чаще, пока мы катимся по шоссе.
— Почему здесь? — Спрашиваю я, поворачиваясь к Сепу и Рокко, так как мои нервы не позволяют больше молчать. — Нико сказал вам?
Рокко снова небрежно пожал плечами.
— Когда я спросил, Нико просто сказал, что Илья не будет против.
Черт.
— Лони, ты можешь заставить эту машину ехать быстрее? — Спрашиваю я.
Он беспрекословно подчиняется, и машина рвется вперед, мчась по шоссе.
36
ПЕТР
Холодная рука шлепает меня по спине, и я резко вскакиваю на стуле, делая вдох и тут же жалея об этом. Мои ребра протестующе вскрикивают, а легкие становятся влажными.
— Думаю, у тебя был достаточно долгий перерыв, — холодно заявляет Николо, вставая во весь рост, как только убеждается, что я остаюсь в сознании.
— Я думал, мы потеряли тебя на мгновение, — подначивает меня Кассио.
— Я же говорил тебе не позволять ему истекать кровью слишком быстро. — Николо хмурится на Луку, который пожимает плечами.
— Мы решили проблему, не так ли? — Говорит он, жестом указывая на мое бедро.
Словно разбуженные упоминанием об этом, нервные окончания в моей ноге воспламеняются, посылая пульсирующие волны боли к тазобедренному суставу и позвоночнику. Когда я опускаю взгляд, в джинсах виднеется дыра, куда он, должно быть, вонзил свой перочинный нож.
Над ней — мой ремень, служащий жгутом, чтобы остановить кровь, окрасившую брюки.
Каждый дюйм во мне пульсирует и болит, когда моя реальность снова рушится вокруг меня. Я собираюсь умереть медленной, мучительной смертью. Ремень, перерезающий кровообращение в левой ноге, подтверждает это. Они держат меня в живых ровно столько, чтобы выжать из меня все возможные пытки.
Смирившись со своей участью, я разжимаю челюсти и смотрю Николо прямо в лицо.
— Вы, ребята, действительно любители, не так ли? — Насмехаюсь я.
— Какого хрена ты мне только что сказал? — Николо рычит, и его кулак ломает мою челюсть правым хуком.
Черт, он бьет сильно. У меня звенит в ушах, но я отряхиваюсь и снова встречаюсь с ним взглядом. Я беззлобно хихикаю, намереваясь спровоцировать его на то, чтобы он меня прикончил.
— Вы, ребята, чертовы идиоты, — усмехаюсь я. — Разве вы не знаете, что в печень нужно всаживать нож, если хочешь причинить кому-то настоящую боль?
Это должно быть чертовски мучительно, но это также определенно убьет меня быстрее, чем они планируют. Я знаю, что они не настолько глупы, чтобы купиться на это, если я предложу сердце или легкие. Но в данный момент я просто хочу покончить с этим, чтобы обрести покой.
— Хочешь испытать это на себе? — Рычит Кассио, надвигаясь на меня.
— Касс, — предупреждает Николо.
— Нет, давай проверим, — настаивает близнец, хватая нож с рабочего стола.
Спровоцировать его оказалось легче, чем я думал.
— Касс!
Николо делает шаг к нам, но его младший брат бросается ко мне, прежде чем Николо успевает вмешаться. Я не могу сдержать победную ухмылку, которая кривит мои губы за мгновение до того, как лезвие находит меня. Затем рукоятка ножа врезается мне в почку.
Я задыхаюсь, боль на мгновение сдавливает дыхательные пути, и я падаю на его руку.
— Думаешь, мы настолько глупы, что купимся на такую глупость? — Спрашивает Кассио, отступая назад.
Он просто играл со мной, используя нож для того, чтобы нанести мне удар, а не для того, чтобы покончить с моими страданиями. Я чувствую себя облапошенным. Николо слегка бьет Кассио по затылку в братском порыве, но его глаза пляшут, когда он наблюдает за тем, как я пытаюсь втянуть воздух.
— Ладно, думаю, пора его заткнуть, — заявляет Николо, беря со стола кастеты. Они покрыты засохшим слоем моей крови.
Старший брат Маркетти медленно надвигается на меня. Хотя мой
