а когда удалось, то Северус с мстительным удовольствием извозил обоих в каменном крошеве. А Гилдероя еще и о ступеньки приложил, чтобы тот заткнулся и перестал истерично хохотать.
Не зная, что делать дальше, зельевар с облегчением выдохнул, когда сбоку открылся потайной проход и в зал ворвался Дамблдор.
— Что?!.. Что здесь произошло? — опешив от вида волшебников, спросил он, а потом глянул на зеркало… и осел на пол. — Оно… Оно разбито?
Решив, что разговоры подождут, декан Слизерина быстренько заклинил проход обломком ступеньки и проскользнул в щель. За тайной дверцей прятался неширокий коридор, выводящий через скрытую дверь в одну из ниш в нескольких шагах от горгульи, охранявшей кабинет директора. Этот вход мужчина так же заклинил, но уже чарами. Оттуда Северус и послал Патронус МакГонагалл и Помфри, а сам помчался на пятый этаж.
В покоях Локхарта царил настоящий разгром: куда-то подевалась тьма и тьма ликов писателя, развешенная и расставленная на каждом свободном клочке стен и мебели, на полу кабинета валялись обрывки газет и пергаментов, у лестницы в спальню высилась косая стопка библиотечных книг, верхнюю из которых с философским спокойствием пытался разорвать на части одинокий пикси. И только в центре, вокруг низкого столика в окружении нескольких кресел, царил хоть какой-то порядок. Над подлокотником отвернутого от Снейпа кресла торчали ступни в серебристо-зеленых носках.
— Мантикора вас покусай, Поттер, — с облегчением выдохнул зельевар, невольно сгорбился и привалился к косяку.
В пикси полетело замораживающее, а сам профессор быстро пересек комнату и заглянул за спинку кресла. Поттер совершенно по-кошачьи развалился в кресле: голова запрокинута, рот приоткрыт, тело изогнуто так, будто у мальчишки отсутствует позвоночник, ноги перекинуты через подлокотник. Ко всему прочему, юный маг умудрялся прижимать к себе огромную чашку, стенки которой украшали разводы от какао.
Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Снейп обошел кабинет, заглянул в шкафы и отыскал скрытый от любопытных глаз бар. Локхарт и тут выделился — две зеркальные полки были уставлены ликерами, вермутами и винами всех оттенков розового и фиолетового. Поморщившись, зельевар откупорил первое, что попалось под руку, цокнул, ощутив отчетливый аромат фиалок, но плеснул в хрустальный фужер пару глотков этой мыльной воды.
В кресле с бокалом и застал его Дамблдор через час, ворвавшись в покои Гилдероя. Северус успел успокоиться и с глубоко запрятанным удовлетворением насладился растрепанным и расстроенным видом директора. Тот даже не пытался скрыть своих чувств перед подчиненным.
— Гарри здесь? — удивился Альбус, заметив все еще спящего мальчишку.
— Он выпил какао со снотворным, — пояснил зельевар, уже успевший отобрать у ребенка чашку и принюхаться к остаткам жидкости в ней. — Его сейчас и Бомбарда не разбудит.
Дамблдор очень недовольно засопел, но вынужденно смирился и присел в плюшевое разлапистое кресло. Снейп невольно отметил, что лавандовый оттенок обивки подходил к ярко-синей мантии в золотые снитчи гораздо лучше жесткого золотого трона в кабинете директора.
— Что там Квиррелл и Локхарт, Альбус? — спросил декан Слизерина.
Директор скривился и нехотя ответил:
— Квиринус тронулся рассудком.
— Окончательно? — уточнил Северус, с удовольствием напомнив Дамблдору, что не раз и не два просил убрать из школы явно нездорового волшебника.
— Пока не ясно, но мы отправили его в Мунго, — со вздохом ответил Альбус. — Как и Гилдероя.
— А с этим что?
— Я только частично восстановил произошедшее, — признал директор. — Похоже, Гилдерой зачем-то решил использовать заклинание Брахиам Эмендо(10), но ошибся с произношением… Да и заклинание отразилось. Мальчик просто удалил у себя все кости из рук до плеч. И будто этого было мало, в него попал Обливэйт из палочки Квиринуса…
— Так Локхарт потерял память? — опешил Северус.
— Мальчик полностью лишился воспоминаний, — с горечью ответил Дамблдор. — Он даже имя свое не помнит.
В этот момент Поттер чихнул во сне, дернулся и открыл глаза, глядя в потолок. Директор и Снейп затаились, наблюдая за мальчишкой. А тот сладко неторопливо потянулся и, по-змеиному извернувшись, перетек в сидячее положение.
— Профессор Дамблдор, профессор Снейп? — искренне удивился Поттер.
— Мальчик мой, что ты здесь делаешь? — мягко, но строго спросил Альбус.
Поттер нахмурился, огляделся, потер лоб и растерянно пробормотал:
— А где профессор Локхарт?
Взрослые переглянулись, и Дамблдор выхватил из рукава волшебную палочку. Мальчишка перепугано дернулся и вжался в угол кресле. Ничего больше не спрашивая, директор взмахнул палочкой, невербально кастуя сложные распознающие чары из арсенала Аврората. В тот же миг перед Поттером сероватой дымкой вспыхнули в обратном порядке два росчерка магической энергии, в которых Снейп без труда узнал примененные заклинания.
— Мальчик мой, что последнее ты помнишь? — все так же мягко уточнил директор.
Поттер снова нахмурился и рассеянно потер лоб, прежде чем ответить:
— Профессор Локхарт предлагал зайти после экзамена… Мы обсуждали мои ошибки… А! Еще книгу профессора! Он закончил свою автобиографию! А потом… Потом пили какао?
Последняя реплика прозвучала максимально неуверенно.
— Что ж… — пожевав губу, со вздохом сказал Альбус. — Все ясно. Думаю, ты можешь идти в свою гостиную, Гарри.
Поттер неуверенно покосился на декана, и тот сдержанно кивнул. Но стоило слизеринцу покинуть кабинет, глухо зло прошипел:
— Локхарт применил к студенту Обливэйт, Альбус! Это таких учителей вы набираете в школу?
— Успокойся, Северус, — поморщился директор. — Ничего страшного не случилось. Мальчик в порядке.
Презрительно фыркнув, зельевар вымелся из покоев учителя ЗОТИ вслед за своим студентом. Стоило перехватить Поттера до обеда и влить в ребенка Восстанавливающее. И понаблюдать за поведением. На всякий случай.
* * *
Альбус весь обед следил за Поттером, но тот вел себя ровно так, как и прежде. Оставалось радоваться, что Гилдерой сумел стереть только самые последние воспоминания подростка. Но это же натолкнуло директора на мысль, что еще один Конфундус останется незамечен даже таким внимательным человеком, как Северус Снейп.
Застать мальчишку одного, без свиты первокурсников, удалось только за день до начала каникул. С этим помогли портреты и привидения.
— Мальчик мой, — довольно проворковал директор, заглядывая в остекленевшие глаза слизеринца, — ты очень плохо вел себя прошлым летом. Я не могу допустить чего-то подобного и в
