была ужасной, а сегодня утром Вон нездоров, и моих родителей почти не видели весь день. Никс отвоёвывает земли, которые мы удерживали годами, их люди пытаются превратить Солейл в свой новый боевой клич, а потом происходит это.
Он сверкнул своим золотым кольцом перед Эли, прежде чем засунуть его обратно под другую руку, хмуро глядя на свои ботинки.
— Тебя затребовали?
— Пока нет. Но скоро.
Только боги знали, как скоро. Его родители не поднимали эту тему с тех пор, как нашли Солейл — и, возможно, это был хороший знак. Возможно, то, что он привез её домой, убедило их передумать.
— А как насчёт тебя?
Эли напрягся, его пальцы впились в рукав.
— А что насчет меня?
Каллиас выдавил ухмылку, слегка толкнув охранника локтем в рёбра.
— Я видел, как ты танцевал с моей сестрой. Похоже, у вас двоих была связь. Ты же знаешь, что против этого нет никаких правил. Наследницы могут ухаживать за кем им заблагорассудится.
Привилегия, не предоставляемая другим представителям королевской линии.
Эли фыркнул, но его щёки покраснели, он отвёл глаза в сторону и потёр плечо.
— Единственная связь, которую она хочет иметь со мной, это её кулак у моего лица, — сказал он небрежно, но Каллиасу показалось, что он слышит скрытую печаль, как угорь, выглядывающий из-под океанской скалы.
— Эх, дай ей время. Такой она была со всеми нами поначалу, и посмотри, как это изменилось. Она всё ещё устраивается здесь, вот и всё.
Эли нахмурился ещё сильнее.
— Может быть.
Мгновение спустя его взгляд метнулся вверх, и этот хмурый взгляд дрогнул в сторону чего-то более светлого.
— Кстати, о твоей сестре.
— Извините, мы опоздали! — крикнула Солейл.
Они с Финном неторопливо вошли внутрь с жуткой синхронностью — оба развязным шагом и с дерзким наклоном головы, оба в разноцветных свитерах, почти одного роста. Финн стукнул Каллиаса по спине, и тревога поднялась и угасла в нём, когда он посмотрел на слегка влажные глаза брата, пытаясь понять, плакал ли тот или они просто слезились от холодного ветра.
— Мы готовы идти? — спросил Финн, протягивая руку, чтобы притянуть Эли к себе, обнимая одной рукой его и Каллиаса.
Он легко улыбнулся Солейл, хотя что-то всё ещё казалось в этом странным.
— Я, например, готов съесть безбожное количество ирисок.
— Ты поймал меня на ирисках, — сказала Солейл, проскальзывая между руками Финна и Эли, завершая их цепочку.
— Это было самое последнее слово, — сказал Финн, в то же время Эли сухо добавил: — Я бы предположил, что он поймал тебя ни свет ни заря.
Сорен ущипнула их обоих за бока, вызвав протестующие возгласы.
— Не начинайте вы двое! Давай просто пойдём. Я хочу сладкого.
Часть тяжкого бремени спала с груди Каллиаса, и там расцвело тепло, которое имело очень мало общего с алкоголем.
Он мог бы привыкнуть к этому. Это было странно и ново, и к этому нужно было настроиться, но… он подумал, что ему это может понравиться.
ГЛАВА 41
СОРЕН
В течение нескольких сияющих часов, когда Финн обнимал её за плечи, а Элиас обнимал её за талию, она не чувствовала себя девушкой, разорванной надвое.
По общему признанию, столица Атласа была прекрасна, особенно украшенная к празднику: золотые и зелёные гирлянды свисали с уличных фонарей, кусочки зачарованных кристаллов были нанизаны и сверкали вокруг торговых прилавков, а раскрашенные ракушки позвякивали на шеях смеющихся детей, когда они подпрыгивали и лавировали в праздничной толпе.
И всё же… её сердце болело за Никс. Если бы они были дома, Элиас помогал бы своей матери на их стенде металлических изделий, а Сорен пекла бы печенье на кухне с Орели. Эмберлин и Ивонн воровали бы кусочки теста, Энна ругала их, а потом крала бы немного сама. Элиас и его семья пришли бы в середине вечера, краснощекие и с потрескавшимися губами, готовые съесть всё, что не было украдено, прежде чем это можно было испечь.
Рука Элиаса коснулась её поясницы, тёплая и ободряющая.
— Я знаю, — сказал он так тихо, что никто, кроме неё, не мог услышать, глядя на всё это с проблеском печали в глазах. — Я знаю.
Сорен положила руку ему на спину, и крепко сжала в кулак его рубашку, и они вместе пошли через город своих врагов к переполненной пекарне, где исчезли Каллиас и Финн, пообещав принести угощения.
— Нам придётся найти тебе здесь ножницы, — сказала она, игриво перебирая его волосы.
К счастью, его траурная коса была настолько короткой, что он смог легко закрепить её под остальными волосами; даже Каллиас не был настолько тупым, чтобы пропустить что-то явно никсианское.
Элиас отмахнулся от неё, нахмурившись, но его глаза сияли.
— Руки прочь от моих волос.
— Только не говори мне, что тебе нравится такая длина.
Она стукнула бедром о его бедро, когда они шли. Он чуть не споткнулся от её удара — она набрала вес и силу с тех пор, как появилась здесь, со всей этой богатой атласской едой, которую, следует признать, начинала любить, в то время как его, вероятно, мог сдуть сильный ветер. Он всё ещё был высоким, широкоплечим и пугающим, но… он похудел. Накопил слабость.
Частичка её озорства померкла, и она схватила его за рукав, поддерживая.
— Прости.
— Просто расшатанный булыжник, — солгал он. — Всё в порядке.
Она позволила ему сделать это.
— Отлично. Но на самом деле, тебе действительно нужно подстричься.
— Я думаю, что мне идёт. Кроме того, если ты настаиваешь на том, чтобы придумывать новые самоубийственные схемы, мне понадобятся достаточно длинные волосы, чтобы заплести другую косу.
— Осёл.
— Умница.
Но его улыбка была мягче, чем она ожидала. Она быстро отвела взгляд.
Кэл и Финн догнали их через пару прилавков, оба с поднятыми капюшонами и шарфами, натянутыми на нижнюю половину лица. Сорен узнала, что это были они только потому, что Финн представился, потянув её за волосы и пнув Элиаса в лодыжку.
— Наслаждаешься моментом? — спросил он небрежно, как будто это не он чуть не получил шлепок.
— Это прекрасно, — сказала Сорен, с удивлением обнаружив, что она говорила серьёзно.
Фестиваль был очень похож на то, как они праздновали в Никсе, что у неё защемило сердце.
— Когда начинается турнир на пляже?
— Ближе к вечеру, — сказал Каллиас, щурясь на утреннее небо. — У нас полно времени.
И они этим воспользовались. Они провели полдень, переходя от прилавка к прилавку, смеясь, поедая и играя в карнавальные игры, пока даже Элиас не начал расслабляться, а Сорен на мгновение забыла, что им здесь не место.
