мы с Саидом.
— Выходи за меня замуж, Лора, — в сотый раз, наверное, только за этот год, произносит он. — Тогда не будет никаких недоразумений.
Лора молчит минуту, затем задаёт встречный вопрос:
— Это правда, что, для того, чтобы развестись, вам достаточно три раза произнести одно слово?
— Правда, — кивает головой Саид. — Но мы заключим брак, как и полагается с росписью и сменой твоей фамилии во всех документах. Более того, мои юристы всё сделают так, чтобы развестись ты не смогла даже, если станешь вдовой. Выйдешь?
Они расписываются за две недели до свадьбы Насти. Саид ничего не имеет против пышной церемонии. Но, ко всеобщему изумлению, Лора отказывается.
— Ты что, меня стесняешься? — хмурится Саид.
Лоре сорок четыре, а Саиду — пятьдесят шесть. Но бывшая жена не выглядит старше тридцати. Она, конечно, пользуется всеми достижениями косметологии, но не пластической хирургии. Более того, я не могу не признать, что Лора всегда была, да и теперь осталась очень красивой. Яркая, умеющая себя подать, настоящая светская львица. Саид тоже выглядит значительно моложе собственных лет. В последнее время он не пренебрегает тренировками, тщательно следит за питанием. Но ему, конечно, не тридцать.
— Иногда ты говоришь такие глупости, — отвечает Лора. — А я всегда считала, что бизнесмены — это очень умные люди. Мне не хочется привлекать внимания к нашим отношениям. Зачем, чтобы на мальчишек пальцем показывали. Возможно, многие думают, что мы женаты, пусть и дальше так думают.
На росписи присутствуем лишь мы с Эми. За праздничным столом гостей больше, но после полуночи остаёмся лишь мы вчетвером.
— Я решил отозвать на свадьбу Арслана, — говорит Саид. — Мне нужно принять повышенные средства безопасности. Если перекачанную ботоксом индейку и пристрелят, особо никто не расстроится, но больше сюрпризов мне не нужно. Я хочу привлечь на мероприятие как можно больше доверенных себе людей. Ещё раз об Арслане. У кого-то есть возражения? Артём?
Я отрицательно киваю головой. Саид прав. Много безопасности быть не может.
— Эми? — взгляд Саида на ней задерживается надолго.
Она легко краснеет, как обычно. Моя милая, хрупкая девочка.
— Что, Эми? — в глазах вспыхивает изумрудное пламя. Так бывает всегда, стоит лишь при ней упомянуть Арслана. — Зажиматься по углам я с ним не буду, если вас интересует именно этот момент.
— Я бы поспорила, — бормочет Лора. — Всё, молчу.
И вот, этот день настаёт. Начало августа. Уже нет той знойной жары, но вокруг ещё красиво и тепло. Я надеюсь, что этот день стоимостью не один миллион, принесёт моей дочери счастье.
Банкет шикарен. Мы с Эми, естественно в числе почётных гостей. Впрочем, я едва и часа провёл с собственной женой, так как свадьба — это прежде всего очередная неофициальная деловая встреча. Так было всегда и так будет. Перевожу дыхание и оглядываю собравшихся. Самое яркое пятно в центре — Лора. Говорят, что невесту затмить нельзя, да Лора и не ставила такой цели, но именно она самая красивая женщина на этом вечере. Фигуру Эми нахожу возле окна. Как обычно, она чуть сторониться людей, хотя необщительной её назвать нельзя. Когда нужно, Эми отлично умеет поддержать беседу, всегда безукоризненно ведёт себя, да и выглядит тоже. Лишь её глаза чуть холодны. Немногие знают настоящую причину. Там, за обратной стороной драгоценного изумруда, навсегда застыли все ужасы прожитой ею войны. Она не живёт ею, но и забыть никогда не сможет. Я иногда поражаюсь тому, как много всё же в ней осталось любви: ко мне, детям, племянникам, простым людям, которым она помогает через благотворительные фонды.
Если Лора по праву может считаться королевой красоты, то Эми — украшение и стиль этого вечера. На вид простое, а на самом деле невероятно сложное платье от её любимого французского дома мод. И россыпи драгоценностей. В волосах, на запястьях, обвивают тонкую шею. Но на Эми они не выглядят вульгарно. Моя жена из тех женщин, на которой они смотрятся частью их кожи. Если Лору пожирают глазами, то Эми завидуют и мужчины, и женщины. Но не касаются. Она — драгоценная статуэтка, которую руками трогать нельзя.
Темноволосый широкоплечий мужчина на секунду застывает позади Эми. Он двигается бесшумно, ещё не произносит ни слова, но она уже знает о его присутствии за собственной спиной. Она всегда чувствует его на расстоянии. Почти сразу женщина отходит. Они с мужчиной по-прежнему не обменялись ни взглядом, ни словом. Я знаю, почему Арслан подошёл. Стоять у окна не безопасно. Сегодня мы по разные стороны стола. Мы — хозяева жизни, Арслан — дорогой наёмник. Кому-то сохраняющий жизнь, у кого-то отнимающий. И теперь, глядя на них с Эми, даже никому в голову не придёт, что именно он сделал её неприкасаемой, но всеми признанной картиной. Просто счастливой женщиной. Моей женой.
Иногда я думаю о том, что мог потерять её в самом начале и не раз. Тогда Эми спас Роман. Но то, от чего её защитил Арслан, не по общепринятым канонам, нарушая принципы морали, защитил, как умел. Это не высказать словами. Он вернул Эми не только жизнь, он отдал ей собственные силы жить дальше. Чёрт! Я не могу с этим не согласиться, но, даже любовь ко мне, в каком-то смысле была отдана именно этим человеком. Мне никогда не принять его принципов, не разделить его убеждений и идей, но именно этому человеку я обязан собственным счастьем. Кто-то скажет, как это — делить свою женщину с другим? Очень просто. Я не делю. Со мной она та — на кого в данную минуту смотрит две сотни человек, забыв подтереть собственные слюни. С ним — зачем кому-то знать, какая она с ним? Даже я не хочу. Когда-то она сказала мне, что между ней и Арсланом не любовь, а что-то, обозначение чему — безумие. Но это всё с ним. И я этому рад. Потому что ту девочку, что заглянула в глаза самой войны, мне не удержать. Никому не удержать. Кроме генерала этой самой войны.
На сколько уверены вы в своих жёнах, девушках, подругах, любовницах? Не стоите ли, сами об этом не зная, в чьей-то очереди? Я уверен на всю тысячу. Я не стою в очереди и никогда не стоял! Подробности нашей первой ночи втроём стёрлись последующими ночами. Их было не так уж много. Но ни одну минуту из этих ночей, Эми не думала ни о ком другом, кроме меня. Её глаза всегда смотрели в мои, её руки и губы касались только меня. Да. Рядом был Арслан,
