Накинув куртку, он прошел в спальню, взял записку жены и небрежно накарябал на обороте: «Поехал к Витьку, вернусь поздно».
Барабанщик Шутов жил за городом, и телефона у него не было, поэтому Игорь во время своих отлучек из дома без конца пользовался этим предлогом. Вполне возможно, что жена уже начала что-то подозревать, но, в конце концов, какое ему до этого дело? Появится работа — и он тут же пошлет к чертям Аделину, а пока ему просто некуда податься…
Любовница встретила его в самом эротическом виде — прозрачный, отделанный белыми кружевами розовый пеньюар, сквозь который просвечивало красное ажурное белье; неизменный для моделей «Плейбоя» пояс для резинок и, разумеется, красные чулки и белые туфельки. Длинные белокуро-пепельные волосы были взбиты в пышную прическу, схваченную на затылке золотистой заколкой в виде бабочки.
— Ну и как я тебе? — кокетливо спросила она, едва он вошел и принялся стягивать куртку.
— Хоть сейчас в бордель, — хмуро пошутил Попов и вдруг начал прислушиваться: на кухне работало радио, из которого доносился голос Заева. — Что за хренотень ты слушаешь, выключи немедленно!
— А что такого? — удивилась Аделина. — Мне очень даже нравится.
— А мне нет!
— Как скажете, мой повелитель.
Цокая по паркету каблуками, она удалилась на кухню и уже оттуда крикнула:
— Выпить хочешь?
— Нет.
Раздевшись, он прошел в гостиную и тяжело плюхнулся на большой велюровый диван.
— А чего хочешь? — лукаво поинтересовалась Аделина, появляясь в комнате и присаживаясь на подлокотник. Слегка распахнув пеньюар, она сбросила туфлю, поместила стройную ногу на бедро Попова и пропела: — «Мне твоя нагая ножка говорит: „Еще немножко“…»
— Отстань. — Игорь слегка отодвинулся.
На него в очередной раз обрушилась невыносимая, подавляющая все желания апатия. Будь он в форме, настойчивые попытки Аделины с ходу его соблазнить имели бы совсем иные последствия — сейчас она бы уже давно стояла «раком» и стонала от страсти. Но в его нынешнем состоянии сексуальная навязчивость вызвала обратный эффект — он начал беситься от одной только мысли о том, сколько энергии придется затратить на удовлетворение женской похоти — и это в то время, когда ему даже лень разговаривать! И ведь что за бестактная дура — прошло всего десять минут, а он уже начал жалеть, что приехал! Впрочем, не могло быть и речи о том, чтобы немедленно подняться с уютного дивана и тащиться обратно.
— У тебя плохое настроение?
— А то нет! Да если бы у меня было хорошее настроение, за каким … я бы к тебе приперся?
Он намеренно пошел на грубость, надеясь, что она обидится и на какое-то время оставит его в покое. Однако Аделина, облачаясь в свои «сексуальные доспехи», явно рассчитывала на иное к себе отношение, а потому сразу взвилась.
— Значит, ты приходишь ко мне, только когда у тебя плохое настроение? — поинтересовалась она, зловеще прищуривая глаза и раздувая ноздри.
— Тебе что-то не нравится?
— Да, мне не нравится роль утешительницы бедного и несчастного Игорька!
— Тебя никто и не просит меня утешать, — вяло отмахнулся он.
— А чем прикажешь заниматься? Чаю тебе предложить?
— Хотя бы.
— Чаи будешь дома с женой распивать! — взбеленилась Аделина, но уже через секунду резко сменила тон: — Кстати, о жене…
Попов понял намек и с досады треснул себя кулаком по колену. Опять начинается этот дурацкий разговор! Нет, ей-богу, не стоило сегодня приезжать — день явно не задался.
— …Когда ты наконец разведешься и мы с тобой поженимся?
— Я не собираюсь разводиться.
— Ах, вот, значит, как?
— И я тебе об этом уже сто раз говорил.
— Плевать мне на все твои разговоры! — яростно выкрикнула Аделина и вдруг с такой силой топнула ногой, что сломала каблук.
Попов с удивлением взглянул на нее.
— Так ты не собираешься на мне жениться?
— Завязывай с этим базаром!
— Нет, ты ответь — почему ты не хочешь на мне жениться?
Сейчас она стояла напротив него, возле книжных стеллажей, поднимавшихся под самый потолок.
— Потому, что не хочу с тобой жить! («Истеричная дура», — мысленно добавил он.)
— А умереть со мной ты не хочешь?
— Совсем рехнулась?
— Сейчас увидишь!
Аделина вдруг резко повернулась к стеллажам и принялась яростно сбрасывать книги на пол. Недоумевающий Игорь пожал плечами и, вытянув вперед ноги, закинул руки за голову. Чего она там опять затеяла? Ни разу еще не обошлось без каких-нибудь фокусов…
— Ага, вот она! — торжествующе вскричала Аделина, найдя то, что искала. Она снова повернулась к Попову, зажав в кулаке какой-то небольшой предмет.
«Граната!» — только и успел подумать он, мгновенно холодея от ужаса.
— Так давай же умрем вместе! — торжественно вскричала Аделина, вырывая кольцо и бросая гранату на паркет между собой и сидевшим на диване Игорем. Единственное, что он успел сделать, когда услышал, как граната тяжело покатилась по полу, — инстинктивно подобрал под себя ноги и зажмурил глаза. Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина. Наконец ее прервал тихий и недоуменный голос Аделины:
— Почему она не взрывается?
Попов открыл глаза и медленно пошевелился.
— Это у тебя надо спросить, — так же тихо ответил он.
Затем, осторожно подавшись вперед, сполз с дивана и на четвереньках подкрался к гранате.
— Не двигайся, дура! — резко прикрикнул он на Аделину, заметив, как она сделала шаг навстречу.
Сначала он внимательно осмотрел гранату, не поднимая ее с пола, потом решился взять в руки, осмотрел еще раз и наконец облегченно вздохнул:
— Уф, она же учебная! Где ты ее взяла, стерва ты сумасшедшая?
— Купила!
— Где?
— На рынке.
