я и унаследовал потребность лечить людей. Только в своем стремлении я пошел дальше и выучился на врача.
— Как вы его чувствуете?
Мари казалось, что она уже знает ответ. В ней самой уже тоже рождалось это хрупкое чувство узнавания: словно когда-то раньше она знала о болоте все, а потом забыла.
— Не знаю. — Гордей пожал плечами. — Может быть, это просто врожденные навыки следопыта. Никогда не задавался таким вопросом. Я просто знаю, где на болоте безопасно, где его красивейшие уголки и как до них добраться.
— Вы мне покажете?
— Что?
— Эти красивейшие уголки.
— Маша, это опасно.
— Но вы только что сказали, что знаете, как до них добраться.
— Я готов рисковать собственной жизнью, но не вашей.
— Тогда и своей не рискуйте, — попросила она тихо.
Он молча кивнул в ответ.
— Просто опишите мне эти места.
— Я покажу!
Гордей встал и вышел из гостиной. Вернулся он через пару минут с большим альбомом для зарисовок, положил его перед Мари и сказал:
— Не судите строго. Врач из меня куда более толковый, чем художник.
Он лукавил! Несомненно, у него имелся художественный дар. Акварели, которые разглядывала Мари, были прекрасны. Впрочем, как и то, что было на них изображено. Мари и подумать не могла, что болото может казаться бескрайним морем с плавающими по его поверхности изумрудными островами, что на одном из этих островов есть маленький домик или что в болоте может жить рыба. Огромная рыба, едва заметная в воде, оставляющая на серой глади тень, точно готовая к всплытию субмарина. Наверное, именно эта акварель была исключительно плодом его фантазии, но до чего ж удивительной!
— Могу я забрать это себе? — спросила Мари, кончиками пальцев касаясь рыбьего хребта.
— Разумеется! Я заверну ее для вас! — Гордей выглядел смущенным и радостным. — Это Марь — элемент местного фольклора. Моя бабушка называла Марью все, что включало в себя болото: живущую в нем огромную древнюю рыбу, тайный, появляющийся из-под воды остров, который не каждому дано увидеть, торфяники с их никогда не гаснущими пожарами и само болото.
— Марь… — повторила Мари, словно пробуя слово на вкус.
— Оно созвучно с вашим именем, — заметил Гордей.
— А мальчик? — встрепенулась она. — Как вы нашли мальчика? Кто вам показал, где нужно искать тело?
— Болото, — сказал Гордей. — Иногда оно отзывается на просьбы. Я попросил, и оно привело меня туда, где нужно искать. К вам в тот день, когда вы заблудились, меня тоже привело оно. Представьте тончайшую паутину: тронул одну нить — отозвалась вся сеть. В тот день, Маша, вы запутались в паутине, а я это почувствовал.
Это было странно и невероятно, но Мари верила каждому его слову. Может быть, оттого, что и сама с некоторых пор чувствовала эти невидимые нити? Или оттого, что видела то, чего не должна была видеть? Как бы то ни было, а невидимые нити болотной паутины связали их с Гордеем крепче корабельных канатов.
Когда Мари уже собиралась уходить, в дверь постучали. Она вздрогнула, испуганно посмотрела на Гордея, а тот глянул на часы и успокаивающе улыбнулся.
— Наверное, это Лена, моя старшая сестра. Они с сыном часто заглядывают ко мне в гости после прогулки.
И словно в подтверждение его слов за дверью послышался детский смех. Гордей распахнул дверь, и внутрь с радостным визгом ворвался весь присыпанный снегом трехлетний карапуз.
— Серафим, ну куда ты так несешься?
Следом вошла раскрасневшаяся с мороза женщина. Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять: они с Гордеем близкие родственники. Завидев Мари, женщина замерла, а потом смущенно улыбнулась.
— Не знала, что у тебя гости, Гордей!
— Лена, позволь представить тебе графиню Марию Ивановну Каминскую. Мари, это Елена, моя старшая сестра! А это Серафим! — Он подхватил визжащего от восторга карапуза, подбросил в воздух, поймал и прижал к себе. — Мой любимый племянник!
Дальше случился привычный обмен улыбками, приветствиями и любезностями. А потом Мари засобиралась домой. Гордей вышел ее проводить. Перед тем, как помочь ей сесть в седло, он на мгновение задержал ее в своих объятьях и легонько коснулся губами виска, а потом спросил:
— Так я могу надеяться, Маша?
Она ничего не ответила. Да и зачем, если по ее глазам и так все понятно. Гордей облегченно вздохнул, отступил от нетерпеливо гарцующего Султана, и тот, почуяв свободу, сорвался в галоп.
Глава 31
Весна пришла внезапно и резво. Побежала ручьями, вспорола тающий снег зелеными пиками первоцветов, зазвенела птичьими голосами. Это была самая лучшая в жизни Мари весна. Она дарила надежду и обещала счастье.
На Крещение Гордей сделал Мари предложение. Произошло все просто и ожидаемо ими обоими во время одной из их традиционных прогулок. Он попросил, а она согласилась, потому что жизни своей без него больше не представляла. Не было между ними ни сложностей, ни условностей. Каждый из них твердо знал, что впереди у них долгая и счастливая жизнь. Что нет нужды и смысла откладывать свое счастье на потом. Что любовью можно и нужно наслаждаться прямо сейчас. Они и наслаждались. Об их тихом и тайном счастье знала только Елена. Да, пожалуй, догадывалась нянюшка. А больше никто не знал. Даже Анюта. Особенно Анюта.
Младшая любимая сестра не знала, что Мари стала свидетелем ее унижения, и вела себя как раньше: восхищалась букетами «болотных» цветов, которые после Масленицы снова стали появляться в спальне Мари, по вечерам забиралась к ней под одеяло, чтобы поболтать о незначительных, но милых всякой юной девушке вещах. Анюта больше не заговаривала о Гордее, и Мари начало казаться, что все осталось в прошлом. Что сестра переросла свою первую юношескую любовь. Что все у них будет хорошо.
