Медикам явно не до нас, их хоть и не мало, но раненых слишком много. Да и враг начинает огрызаться. То что к нам подходят тяжёлы «Исы» обезумевших фашистов не трогает. Они стреляют, бегут, падают от пуль, но поднимаются и снова бегут…
Разорвав майку приматываю своё лицо к голове, завязываю узел и подхватив умирающего друга бегу назад. До ближайшего госпиталя восемь километров. А там Маришка, она поможет. Главное только — добежать. Только добежать…
Не знаю с какой скоростью бегу, но кажется слишком быстро. Потому что страшно. Друг едва дышит. На себя плевать, пусть я после такого забега не выживу, но Самуил…
— Я должен добежать. Я…
Прибавляю скорости. Сердце бешено стучит в висках, воздуха не хватает. Хочется уже остановиться, но…
Заметив колонну машин, сворачиваю и бегу к ним. Останавливаюсь на дороге. Машу рукой…
— Маришка где? — глядя на охреневшего водителя спрашиваю.
— Что у вас? — выпрыгивает из кузова она.
Дальнейшие объяснения не нужны. Девушка забирает Самуила, срывает с него одежду, проводит пальцем по груди, превращает руку в синеватую густую жидкость. Раздвигает разрез на груди и запускает туда жидкость. Вверх по столбу жидкости поднимаются осколки, сгустки свернувшейся крови, лохмотья. Вторую руку, Маришка укладывает на лоб Самуила. Хмурится, слабо светится сине-фиолетовым. Заращивает рану на груди, встаёт и идёт ко мне.
— На колено встань.
— А с ним? А что с ним, он ведь не умер? Не умер же.
— Да жив он, жив, — качает головой Маришка. — А теперь на колено встань, мне до твоего лица не дотянуться.
— Да со мной всё хорошо…
— Быстро блядь!
Встаю, Маришка снимает повязку, морщась ощупывает лицо. Вздыхает…
— Глаза целы. А вот то что лицо криво приложил... Позже подойди, срежем по новой и приладим как надо. Нос и уши тоже поправлю. Пока же неси своего товарища в госпиталь. Больше воды давай, и вставать неско дней не разрешай. Контузию полностью убрать не получилось. В остальном… Вовремя принёс, ещё бы пять минут…
— Мариночка, — обнимая девушку всхлипываю. — Спасибо. Ты… Ты не представляешь как… Да я. Да я теперь за вас. Я…
— Не надо, — дёрнув меня за ухо улыбается она. — Мы свои. Между нами никаких расчётов. А теперь кыш отсюда. Нам ехать надо.
Оттаскиваю Самуила, сажусь и взглядом провожаю колонну машин.
— Сидор, я умер? — не открывая глаз шепчет Самуил.
— Нет, друг, — закуривая улыбаюсь.
— А почему мне тогда так хорошо?
— Не знаю. Курить будешь?
— Буду…
В голове приятная пустота, перед глазами образ зеленоглазой девушки с красными волосами. И понимание, что с такими нашими, мы просто не имеем права проиграть.
— Сидор?
— Да?
— Хы, на тебе лица нет. Аха-ха-ха!
— Идиот! Ненавижу тебя! А-ха-ха-ха! Самуил! Ты…
Договорить не успеваю, нас слепит фиолетовая вспышка. На севере, в небо поднимается огромное грибовидное облако.
— Так их, командир! — улыбается Самуил. — Так и сволочей!
Да, только так. И никак иначе.
Глава 20
Некоторое время спустя. На подступах к селу. Гельмут Кляйн.
