Кайл – всего лишь видение. Словно призрак из далёкого прошлого, навязчиво не желающий её покидать.
– Ты сама просила мне сообщить… – тихо произнёс он, освещая слабым светом лампы себя и пленницу. – Как ты умудрилась вляпаться во всё это?
– Я… я не могла больше там оставаться.
– И поэтому решила бежать… – безразлично констатировал он. – И к кому? К северянам? Тоже мне, спасение. Ты в курсе, что наша армия планирует уже в январе захватить Оргениум и в марте двинуться к Агелидингу?
Грейси пропустила это мимо ушей – ей уже было всё равно.
– Ты поступила очень неразумно. Корабль вполне могли потопить.
– Ты говоришь так, будто тебя это волнует… После того нашего разговора мне стало казаться, что тебе всё равно – жива я или нет…
– Не смей драматизировать, – грубо произнёс он. – Я покинул фронт и два дня мотался в этой глуши не для того, чтобы выслушивать оскорбления.
– Я тебя не оскорбляла! И два дня… Я прожила неделю в этом подвале! Ещё больше на грязной посудине посреди океана. Ко мне в дом вламывались воры и насильники… Кайл! Как ты можешь говорить, что готов на что-то ради меня, если взял и бросил на произвол судьбы?!
Парень, а скорее, уже состоявшийся мужчина, сдержал свой гнев. Хотя, судя по всему, очень хотел наорать на неё. В этот самый момент я увидела в его глазах то, чего не желала видеть Грейси. Ей казалось, что Кайл изменился – очерствел, забыв о ней и обо всём, в чём так долго клялся. Я же почувствовала другое – борьбу. Внутри он всё ещё сражался, боролся с самим собой. На короткий миг его взгляд изменился – и парень хотел сказать ей что-то. Нечто важное. Но тут же гнев взял верх, и холод в голосе так и не успел растаять…
– Я бросил тебя?.. Что ж, ладно. Если ты так считаешь, я не стану тебя «разочаровывать». Можешь и дальше тут оставаться…
Он не развернулся и не покинул её в первую же секунду. Посмотрел на бедную девушку, стоявшую перед ним в старой грязной одежде, словно ожидая от неё чего-то. Но Грейси так и не произнесла ни слова.
Кайл ушёл. Поднялся по лестнице, приказав солдатам вернуть девушку в «камеру», после чего сказал что-то ещё (как мне показалось, насчёт улучшения условий содержания) и покинул церковь. Лицемер? Сволочь? Или может, человек, запутавшийся в себе? Я не знала, кто он… Не могла понять – это была жизнь бедной Грейси Эванс, а не его. И она…
Она потеряла надежду на спасение. Как только охранники вернули её в погреб, девушка упала на пол и разрыдалась. Кайл был её последним шансом выбраться, и вместо того, чтобы ухватиться, она отправила его ко всем чертям.
«Но разве для этого нужно было унижаться? Нет, ни в коей мере – лучше уж провести в этой тёмной дыре всю оставшуюся жизнь».
Я не могла утешить Грейси, никто из пленников тоже не подошёл, и она так и осталась одна. Рыдая в темноте, приняв свою участь и полностью отчаявшись. И внезапно – кажется, я услышала это первой – тишину и перешёптывания остальных узников нарушил чей-то громкий возглас. Никто не мог понять, откуда он шёл, как и разглядеть источник в темноте – фонарик был лишь у моей спутницы. Однако потребовалось ещё три таких странных крика, чтобы она наконец отвлеклась от своих слёз. Девушка не могла понять, что это за звук: взяла фонарик, осветила им подвал, но так и не нашла ничего странного. И только на пятом кличе она догадалась поднять взгляд и посмотреть в сторону окна.
То, что она в нём увидела, удивило в первую очередь меня. Сова. Светло-бурая, с крупными крыльями и яркими жёлтыми глазами, в свете фонаря казавшимися огромными ночными звёздами. Точь-в-точь как моя Снежинка…
Девушка удивилась (не так, конечно, как ваша покорная слуга) и встала прямо под окном, чтобы получше её рассмотреть. Казалось, Грейси в эту минуту была готова даже заняться изучением старых грибов, лишь бы забыться и не думать о своей участи. Сова посмотрела на девушку светом своих янтарных глаз, словно гипнотизируя её или пытаясь поговорить. Конечно, говорить она не стала – я думала, что птица спрыгнет прямо к ней в руки или пролетит под потолком. Но и этого не случилось: ночная гостья ещё раз издала пронзительный клич, перепугавший всех остальных пленников, расцарапала деревянную раму миниатюрного окна и улетела восвояси. Как раз в этот момент в руки Грейси упал какой-то маленький предмет.
При первом же рассмотрении она поняла, что это был ключ. Золотистый, на длинном шнуре, на вершине которого виднелась выгравированная эмблема в виде совы.
В том, что он как две капли воды похож на мой с чердака, я даже не стала сомневаться. На секунду мне захотелось проснуться, чтобы это проверить – а заодно и обратиться за помощью к старинной книжке, или расспросить бабушку насчёт моей детской находки – но я знала, что не смогу этого сделать по собственной воле. Оставалось лишь гадать, для чего он и как Грейси с ним поступит.
Что если кто-то решил ей помочь? Это было первой мыслью после того, как девушка так или иначе взяла себя в руки и всё обдумала. Ладно, пускай так. Тогда зачем бросать ей ключ? Если только…
Стараясь ни с кем не столкнуться в темноте, мы с моей спутницей в предвкушении подошли к железной двери. В сердце Грейси внезапно зародилась слабая, едва ощутимая надежда – а вдруг он и правда подойдёт к треклятому замку? Она прислушалась к голосам снаружи, поняла, что там пусто, и вставила ключ в замочную скважину. Никакого эффекта – он даже не влез в неё до конца… Неужели это простое совпадение???
Грейси изо всех сил пнула железные петли, в отчаянье ударила кулаком по кирпичной стене, чуть не изодрав в кровь все пальцы, и уже было собралась бросить находку куда подальше, но внезапно – словно по воле судьбы – вспомнила о том, что в подвале находилась ещё и запасная дверь.
Да. Она заметила её в первый же день, однако не придала значения – на ней висел толстенный замок, старый и проржавевший, и никто из солдат даже не думал его открывать. Вдруг ключ подойдёт к нему?
Терять ей было нечего – протиснувшись между завёрнутым в плащ пожилым мужчиной и женщиной, крепко державшей во сне пятилетнего сына (да, тут содержали детей
