бок о бок с ней…
И новый крик верета не оставил на щитах ни царапины.
Гелеф выругался на кантонском. На его груди что-то ярко вспыхнуло — и Альба ощутила принудительный контакт, шедший в обход внешних щитов. Кантонец понял, что выбив ее, он сделает всех уязвимыми для твари…
Пришедшей было безумно тяжело поддерживать общий щит и поднимать свои защиты, недавно разрушенные «общением» со Стефаном. Хотя ее подпитывали энергией, помогали, и не только свои. Что-то говорила Амири…
Удар по щитам, еще удар, и еще…
Квадраты и многоугольники рушили лес в разуме Альбы, но призрак не трогал остальных — в проактивную защиту вплелись оставшиеся крохи Огня, поддерживая ее даже без активного участия Пришедшей.
Гелеф ругнулся и втянул Альбу в дуэльное пространство, утаскивая в царство квадратов и кубов с острыми гранями. Летающих, ранящих, разрывающих на куски. Атакующих так, чтобы мгновенно уничтожить.
Альбе хотелось ответить, хотелось ударить со всей силы эти иррациональные порождения не больного, но искаженного рассудка.
Но нужно было защищаться. Уворачиваться, уклоняться, менять траекторию.
Играть по чужим правилам. Играть с холодным рассудком, ведь одна ошибка, одна эмоция — и все эти правильные грани сомнут ее разум.
А фигуры торопились. Спешили, ведь к приходу тех, кого вызвало оповещение, все должно сцена должна быть готова. Хотели сдавить, смять, заставить перестать удерживать внешний щит. Вот они выстроились рядом, вот пошли вперед…
Альба пропустила атаку сквозь себя, вновь став духом. Мгновение — и мир вокруг изменился, готовя атаковать ее чем-то неощутимым, но совершенно противоположным ее призрачному естеству…
И все закончилось.
Пришедшая вынырнула в реальность, с трудом понимая, что стоит на коленях, держась за виски. Мир расплывался, но призрака видно не было, а Гелеф распростерся на полу.
Пахло горелой плотью.
— Никогда не думал, что придется использовать магию разума чтобы помочь некромантам, — раздался рядом подрагивающий голос Свена, — а менталиста вроде советовали бить, и как можно сильнее… Помогло когда он отвлекся, против всех разом не выстоял, — криво улыбнулся рыжий. — Правда, боюсь, с запахом иллюзии не справляются.
Альбе на запах, да и на вид было глубоко плевать. Радовало только то, что сейчас на полу лежало лишь два тела — пойманной в ловушку собственной одежды Гретты и Гелефа, чьего разума Пришедшая больше не ощущала.
И никаких призраков. Ничего больше.
Глава 9
Противостояния. ч.3
Теор мрачно наблюдал за тем, как огромная зубастая тварь, похожая на подросшего и обозленного на весь мир бронированного крокодила, гоняла по площадке, имитирующей скалистый берег, троих сталийцев. Четвертый участник боя уже был «съеден». Красочная иллюзия его тела осталась на камне, а сам «проглоченный» стоял рядом с менталистом.
Генрих фон Тир, а именно его сожрали с потрохами, переминался с ноги на ногу и то и дело бросал глаза на своих уже бывших товарищей.
— Вы еще не передумали переводиться? — тяжело уточнил менталист.
Генрих, откликавшийся на Владимира — он решил вернуться к своей старой роли, придумав перевод в «Зеленый» — кивнул.
— И ваши не против? — вновь спросил Теор.
— Против, — спокойно ответил кантонец, — то после случившегося с моим старшим братом и сестрой они против любой инициативы кроме той, где я буду сидеть в четырех стенах под круглосуточной охраной, так что это не в счет. Они в ГАРХ меня запихнули потому, что там, видите ли, безопасно. Закрытая территория, древние защитные системы… И что вышло? Отец понимает, что мне лучше не появляться пока дома, а у вас хорошо. Да и куда мне? В Сталии уже добрались. Баронства? Кафац? Илития? Доберутся и там. Разве что в Алексию… Но там нет приличных учебных заведений, по крайней мере тех, где я магистратуру мог бы закончить.
— Если вы намерены продолжать образование, — Теору не то чтобы не нравился молодой, хотя и не самый разумный, юноша, но все же масштаб проблем с обучением наследника Кантона менталист хорошо представлял, — то есть университеты, где вы сможете и аспирантуру закончить.
— На целителя или боевика? Нет уж, спасибо. Да и давайте честно — никто не даст мне ее закончить. Отец запихнул меня в Сталию в надежде, что меня будут искать в мелких частных пансиончиках Кантона, у нас их уйма. Но не вечно же мне учиться? Побуду тут полтора года, получу магистра — и попрошу отца назначить меня в посольство. Официально.
Менталист от таких планов едва воздухом не поперхнулся. Даже упустил момент, когда очередное пущенное одним из сталицев плетение отрикошетило от шкуры твари и уложила самого адепта.
— Чем ее пробить вообще? — почти с восхищением спросил Генрих.
— Кроме клинка, вымоченного в розовошипнике?
— Ну у них такого же нет.
— Сдвоенными плетениями. Годятся на самом деле почти любые, главное — бить вместе. Так-то его чешуя с динамичным отзеркаливанием держит объем силы от одного мага, но пропускает от двух из-за контрастности личных признаков плетений.
Генрих задумался. Теор его мысли не читал, хотя и видел что юноша уже давно что-то хотел спросить. Потому и встал сейчас рядом, наблюдая за сталийцами, а не просто ждал своей очереди еще раз выйти на поле и сразиться с иллюзией.
Против белошкура, так звали монстра, остались только Герберт Ланцо и Лукас, его сосед по комнате.
— Третья переменная! — теоретик с трудом уворачивался от атак твари, пока Ланцо ставил на ее пути физические щиты из кусков иллюзорной скалы. — В плетении Хоста!
— И какого… это значит?
— Отзеркаливание работает по принципу перекрытия!
— Да…!
Герберт в последний момент увернулся от удара челюстей и со злости стеганул по монстру Кнутом Страха. Стеганул — и тут же был вынужден укрепить собственные щиты, в которые врезалось отраженное плетение.
— Что с ним делать?
— Поймать на рассинхроне поглощения! — теоретик сменил тактику и теперь наматывал круги по площадке на максимальном удалении от опасного противника. — Надо одновременно бить!
— Ладно. Шок на три, два, один!
Не сработало: теоретик замешкался, и Ланцо, ругаясь, вновь вынужден был ставить защиты от своего же плетения.
Еще одна попытка. Вторая. Третья…
Ланцо еще раз выругался, и преградив путь пробегавшему мима товарищу, поймал взгляд Лукаса.
Теор с сожалением понял, что пора вмешаться. Вроде за два с половиной месяца Герберт взялся за ум и вел себя на удивление смирно, всячески помогал с факультативом и делясь знаниями, но
