аран Гедеон.
– Всё, – ответила женщина не терпящим возражения голосом.
– Но сан Динна, – вдруг тревожно хихикнул старичок сан Сагган. – Хи-хи-хи?
– Что? – не поняла сан Динна.
Антиквар пухленькой рукой извлёк из кармана пальто крошечный блокнотик в кожаной обложке и миниатюрный карандаш. Написал что-то – Рена даже привстала на цыпочки, но так и не увидела, что именно.
– Для начала стол, – сказала сан Динна. – Торговаться не буду. Тысячу.
– Тысячу квадратов? – удивилась Рена. - Боже правый!
И тут же пожалела, потому что они наверняка услышали в её голосе жадность бедняка, просившего кусок хлеба и вдруг получившего целую хлебную лавку в собственность.
– Цена великолепная, девочка, – снисходительно кивнул молодой антиквар. – А будь у вас на предмет соответствующий документ, в котором указывалась бы история стола, вы бы получили вдвое больше. Или даже втрое.
Три тысячи квадратов за стол?
Рена попятилась и наткнулась на обсуждаемый «предмет». И вспомнила их с Деми первый раз. На этом самом столе, под пение пластинки под граммофонной иглой. Не бог весть как романтично, но всё-таки тогда это произошло впервые, и потому…
– Вы можете забрать оба кресла и приставной столик, – сказала девушка быстро. – Также можете взять книжный шкаф и вон ту этажерку, они тоже, кажется, ужасно старые. Но стол я и за пять тысяч не отдам. И даже… и даже за десять.
– А она, кажется, понимает кое в чём толк, – с уважением крякнул старичок сан Сагган. – Читали что-то про Монтейю, лапочка? Слышите, сан Динна, она говорит так уверенно, словно знает настоящую цену своим предметам!
– Я вам не лапочка, - сказала Рена. – И хватит говорить обо мне так, словно меня тут нет. Стол я не отдам. Он не продаётся.
– Аран Гедеон, - сказала сухопарая дама.
Вице-мэр развёл руками.
– Вы сказали – портрет, - простонал старичок.
Молодой антиквар таинственно улыбнулся.
Кресла нежданные гости так и не забрали. Немного повздорили из-за стола, забрали приставной столик, этажерку и ещё почему-то фарфоровую пару, которой никто никогда не пользовался. Рена не верила своим глазам: ей заплатили тысячу сто квадратов. Она могла полностью закрыть кредит, и ещё что-то останется! Она выкупит Деми, и останется всего ничего: встретиться с канцлером в конце года. И просить, просить его восстановить внука Викки Делира в его правах. Тогда он исполнит свою мечту: будет свободен и станет араном. Возможно, тогда станет возможным как-то помочь Андреа, ведь она совершенно беспомощна.
Наконец, мебель вывезли, а вице-мэр остался.
– Я знаю, о чём вы думаете, Рена, – сказал он мягко, – но я хотел вам помочь. Нет, правда!
– Только не ценой продажи стола.
– Чем он вам так дорог?
Рена прижала кончики пальцев к щекам. К ним прилило столько крови, что наверняка она теперь ужасно красная!
– Почему вы сказали им не трогать картину? - спросила она, уклоняясь от ответа на вопрос о столе.
– Она ваша, - серьёзно сказал вице-мэр. – Если аран Моосс открыл «Бонус», провёл тут последние дни и воплотился в свою же картину, то его дух принадлежит владельцу агентства. То есть вам.
Рене всегда казалось, что портрет нашёл общий язык с Деми, а вовсе не с нею. Но спорить не стала.
Вечером ей пришлось пережить серьёзную размолвку с Деми сан Коттом. Во-первых, он ужасно огорчился утрате приставного столика. Во-вторых, Ренины планы ему не понравились.
– Но у нас теперь куча денег, – пролепетала девушка.
– И ты хочешь спустить их на то, что не имеет значения, – сказал Деми. - Я даже не заметил, как прошло больше месяца с тех пор, как ты получила свой поводок. Значит, я и остальных не замечу! Это всё кончится и останется только в воспоминаниях, а деньги можно вложить куда выгоднее.
– Ничего на свете нет дороже свободы! – воскликнула Рена.
– Всё на свете дороже свободы, – угрюмо ответил Деми.
– Но почему? Ты сможешь получить новые документы, восстановить свою прежнюю фамилию, прибавить к ней приставку «аран»…
– И куда я с ней денусь? Куда пойду? Отнимать дом у Андреа, что ли?
– Зачем отнимать? – удивилась Рена. – Просто жить там… Ведь бабушка простила тебя!
– Я не хочу уходить отсюда, – признался Котт. – Я хочу быть здесь. С тобой, значит. Давай-ка лучше на эти деньги купим новый офис. Такой, знаешь… чтобы за ним ещё квартирка была. С нормальной уборной комнатой. Разве ты не хочешь принимать ванну каждый день? И забыть о вонючей дворницкой с дырой в полу…
Рена растерялась.
В её понимании цена на свободу и на квартиру с ванной были вещами совершенно несопоставимыми. Но Деми прижал её к себе, укачивая, уговаривая:
– Рен, мне не нужна никакая свобода. Я готов всё отдать, чтобы вечно быть твоим рабом, только вот беда: у меня ничего нет. Я не знаю, куда деваться, понятия не имею, как теперь жить.
– Ну и дурак, – сказала Рена. – Жить точно так же, только свободным. Разве я куда-то выгоняю тебя?
– Всё-таки давай сначала решим дела агентства, чтобы свободному Деми арану Делиру было не стыдно переступить его порог спустя несколько месяцев, - улыбнулся Деми. – Давай, значит, сначала устроим гнёздышко, а потом уже всё остальное. Я могу подождать.
– Тебе и так пришлось ждать на три месяца дольше, пока я не получила наследство, – вздохнула Рена. – А я даже не знала о твоём существовании!
Но она понимала, что уже вот-вот сдастся. Очень уж соблазнительные картинки подкидывало ей воображение! Квартира! Своя квартирка, пусть и небольшая (на эти деньги сильно не разгуляешься), зато с туалетом и ванной комнатой! Душ каждое утро, ванны с душистой пеной, большая удобная кровать…
– Мы же можем продать это помещение? – вывел её из мечтательного тумана в ясность повседневности Деми. – И прибавить то, что получим, к нашему капиталу. Значит, у нас будет нормальное жильё. И даже какой-никакой заработок…
– Да, – сказала Рена и улыбнулась.
–
