и лишить колдунью силы, принц сжёг её тело, а когда вернулся домой, то на берегу пруда его ждала любимая. Настоящая и живая. В руке она держала цветок лотоса. Звали того принца Рю Усан.
Исидора смолкла.
Остальные тоже молчали, не зная, что сказать, а вот мне сразу вспомнился первый разговор с Мидори, когда мы только познакомились.
Она назвала меня именем Рю, а потом сказала, что это первое, что пришло ей в голову, потому что так звали её любимого героя из пьесы о четырёх лотосах. В тот момент я не придал её словам значения.
Мидори, как всегда, наврала мне, ведь выбрала это имя не случайно.
Рю Усан тоже был иноземцем и, спасаясь от врагов, тоже оказался в захолустной деревне, как и я. Вот почему она назвала меня его именем. Она помогала мне, рискуя многим, как и та девушка Нуо из легенды.
Я посмотрел на цветок лотоса в своей руке.
— И что всё это значит? При чём тут жители деревни?
— Эй, ребята, кажется, я понял! — вдруг осенило Егора-Глыбу. — Староста же дал Кириллу цветок лотоса! И в пьесе тоже были лотосы! И в загадке — тоже!
— И что дальше? — уставилась на него Исидора.
— Всё. Дальше думайте сами.
Бородинская снова закатила глаза.
— Знаешь что, Глыба? Замуж за тебя я точно никогда не пойду.
— Так, давайте ещё раз, у нас времени мало… — Я потёр лоб. — «Там, где заканчивается жизнь, начинается пустота». Это, скорее всего, про смерть и про тех, кто умер, так?.. «И те, кого она украла, смотрят на нас из тёмного омута». Значит, мёртвые смотрят на живых из тёмного омута, верно?
Все закивали, но без уверенности.
— А сегодня Ночь Мёртвых. То есть янамарцы возносят молитвы тем, кто умер, правильно? — Я снова посмотрел на лотос, который держал в руке. — Может, поэтому староста дал мне цветок? Чтобы мы тоже вознесли молитву? Что он вообще говорил?
Исидора тут же повторила фразу господина Харуко:
— «Сегодня, в Ночь Мёртвых, все янамарцы возносят молитвы и просят, чтобы духи сдержали разрушительную силу стихий. В это время года реки выходят из берегов и смывают всё на своём пути».
— Значит, он хотел, чтобы мы молились? Зачем он дал мне лотос? Его надо куда-то возложить?.. Туда, где есть вода?.. — И тут до меня дошло. — У меня есть предположение, где сейчас жители деревни!
Все уставились на меня, но, кажется, никто уже не верил, что из загадки хоть что-то можно было понять.
— Их вообще никто не похищал, — пояснил я сразу. — Сегодня же Ночь Мёртвых. Все янамарцы возносят молитвы мёртвым. Вот поэтому никого в деревне нет. Все люди просто ушли на молитву. Поэтому в задании и сказано: когда один видит тину на дне пруда, другой любуется цветком лотоса на его поверхности. Все мы подумали, что жителей деревни похитили, что с ними что-то плохое, а на самом деле всё иначе. Смотря как поглядеть на эту ситуацию. Это как с той девушкой из легенды. Принц думал, что она умерла, а на самом деле она была жива.
Егор-Глыба почесал в затылке.
— Ничего не понял… э-э… но мне понравилось. И чего делать-то?
— Надо найти, где жители деревни молятся и куда несут цветы лотоса, чтобы помолиться мёртвым и попросить их сдержать стихию.
— На кладбище, — тут же предположил Лёва. — Оно же тут есть?
Я кивнул.
— Кладбище есть, но мне кажется, они действительно пошли на пруд с лотосами. Он находится недалеко от дороги в школу, за деревней.
Исидора подозрительно на меня посмотрела.
— Откуда ты знаешь, что тут есть пруд и где он находится?
— Я жил здесь до того, как отправиться в Академию. Отсюда же и те ребята, с которыми вы познакомились в таверне «Четыре лотоса» в Дар-Диве. Мичи, Джанко, Мидори и Горо.
Эта новость всех взбодрила.
— Тогда ты точно знаешь, куда идти и чего ждать, — улыбнулся Платон Саблин.
На это я лишь покачал головой.
— Куда идти, знаю. А вот чего ждать, не знаю.
— Подвох точно есть, — помрачнел Андрей Котов. — Задницей чую.
— У тебя очень чувствительная задница! — засмеялась Бородинская и толкнула Котова плечом.
Кажется, её ничто не могло смутить.
— Ладно, отправляемся. И будьте начеку. Подвох действительно есть. — Я посмотрел в сторону господина Харуко, всё ещё стоящего рядом с девушками на площади, затем сунул цветок лотоса в рюкзак и вместе с отрядом направился вдоль по главной дороге к выходу из деревни.
По этой дороге я ходил много раз — в школу и обратно.
Мимо домов и двориков, мимо низких заборов, калиток и цветочных клумб. Всё было настолько знакомым, что я снова улыбнулся — возможно, когда-нибудь мне удастся опять сюда вернуться и прогуляться по этим улицам уже без суеты турнира.
За нами бесшумно следовали верхолёты, но сверху не слышалось голоса журналиста, лишь тихий шелест лопастей, к которому я начинал привыкать. Никто из отряда, как и я, уже не обращал внимания на постоянное наблюдение.
Все с интересом разглядывали местность.
Наверное, если бы я не сказал, что здесь жил, то всем было бы наплевать на эту деревню, но сейчас все заинтересовались, будто Ютака и для них стала иметь значение.
— Тихо и тепло, я б в старости тут завис, — неожиданно признался Яков.
— Я б тоже, но не в старости, — хохотнул Тарас. — Если тут все девчонки такие красивые, как Мидори и Джанко, то я могу прямо завтра сюда переехать.
— Слушай, а ты на пляж ходил? — спросил у меня Котов. — Тут же море недалеко.
— Нет, не ходил, — ответил я тихо. — До моря далековато. Даже дальше, чем до Котлованов.
Услышав про Котлованы, все тут же смолкли и насторожились.
Я не стал продолжать разговор, чтобы не отвлекаться. Всё же Котов был прав: где-то нас ждал подвох, уже совсем скоро.
Когда мы вышли за границу деревни, я повёл отряд не по дороге, а по той тропе, что показывал мне Мичи, когда мы с ним только познакомились. Вдоль оврагов и ручья, через густые заросли.
— Да ты реально тут всё знаешь… — заговорил Платон Саблин, но его перебил Лёва.
— Тихо… тс-с-с-с-с… слышите? Что-то шумит.
— Это
