тоном уточнила она.
– Доверие. Положись на моих ребят, и через месяц ты станешь очень состоятельной дамой. А пока начинай распространять о своем драгоценном муже негативную информацию. Смешивай его с грязью в глазах друзей и знакомых. Делу это не поможет, но на его деловой репутации смело можно будет ставить крест. Говори, что бьет тебя и издевается над детьми, что терроризирует своих и твоих родителей, что он скряга и не чист на руку. Вали все в одну кучу – чем больше грязного белья, тем выше твои шансы!
Заглянул администратор и вызвал Любашу. Видя, что Мила заскучала, он включил телевизор и передал гостье пульт. Мила беспорядочно прыгала с канала на канал, пока не наткнулась на лицо Наташи. У нее почему-то брали интервью. Мила в спешке проскочила мимо, но, сообразив, попыталась вернуться назад. Нужный сюжет найти не удалось.
Дома было тоскливо и одиноко. Не переодеваясь, Мила рухнула на диван и уставилась в потолок. Жизнь казалась пустой и бессмысленной. Вспоминая измены мужа, она горько вздыхала. Рука сама собой тянулась к бутылке. На время это снимало напряжение, но покоя в истерзанную душу не привносило. Возвращаться к разговору с Любашей не хотелось. В ресторане в ней говорили градусы, а не оскорбленное достоинство. На смену воодушевлению пришли усталость и сонливость. И кто ее тянул за язык с этим киллером? Любаша совсем не тот человек, с которым стоит обсуждать семейные проблемы. Была нужда откровенничать с ней и делиться сомнениями. Чего доброго, возьмет и передаст Саше их разговор. И будет утверждать, что инициатором выступила именно Мила. Поди, потом отмойся. В той или иной степени, но мужа она знает неплохо. А Любаша тот еще кот в мешке. Стоит ли затевать с Сашей войну и что-то менять в своей жизни? Успевать на распродажи, соревноваться в шопинге и валяться на уютном диване куда проще, чем сводить дебит с кредитом. Не лучше ли залечь на дно, чуть выждать и миром договориться с мужем о том, чтобы часть средств легла на ее и детские счета? И волки сыты, и овцы целы. И никакого тебе геморроя с эфемерными бизнес-проектами. Новый роман Ребров затеет не завтра – время собраться с мыслями и поднакопить силы пока есть. История с Лули, по счастью, завершилась. Это подтвердила и Любаша, но мир в семье само собой воцариться уже не сможет. Саша возьмет тайм-аут в походах налево и предметно займется бизнесом. Последнее время он как раз зачастил в Питер. Хотелось верить, что эти командировки носят сугубо деловой характер.
К возвращению супруга Мила подготовилась основательно: заказала несколько икебан и ужин из китайского ресторана, купила его любимое вино и накрыла праздничный стол. Пустую скляночку из-под Ковалихиного зелья она сполоснула приготовленной для мужа водой: глядишь, на стенках сохранилась волшебная сила, а Саша после секса всегда пьет воду.
Ребров вошел стремительно, на ходу бросил вещи, шепнул дежурное: «Привет!» – и, не заглянув в столовую, закрылся в ванной комнате. Спустя несколько минут в кармане его куртки заиграл телефон. Мила достала аппарат и всмотрелась – номер был ей не знаком. Через несколько минут легкий музыкальный всхлип сообщил о приходе SMS-сообщения. Она бесцеремонно прочла текст и едва не лишилась чувств. «Любовь моя, целую каждую клеточку твоего прекрасного тела. Я уже на месте. Обожающая тебя Лючия». Мила спешно внесла в свой телефонный журнал имя и номер соперницы.
Часом позже выбритый и благоухающий муж придирчиво выбирал костюм.
– Ты даже не поешь? – прощупала почву потерянная Мила.
– Я завтракал в поезде. В вагоне повышенной комфортности кормят даже икрой.
– Жаль, я приготовила твои любимые вареники.
– С чего вдруг? – насторожился Саша. – Надеюсь, не замыслила меня отравить?
– Хотела поговорить по душам…
– Сделаешь это позже.
– Вечером?
– Быть может, – Саша набросил на плечо пиджак и направился к выходу.
– Будь добр, выслушай меня! – запротестовала жена. – Вопрос жизни или смерти.
– А когда-нибудь было иначе? Пора сменить пластинку: вопрос жизни или развода.
– В смысле? – растерянно уточнила Мила.
– В прямом. Я полюбил другую женщину, полную противоположность тебе. Умную, добрую, кроткую. И ухожу к ней. Насчет имущества не волнуйся: все остается тебе и детям. Содержание, конечно, уменьшится, но по миру точно не пойдешь.
– Саша, ты не посмеешь этого сделать! – сорвалась на крик супруга.
– Я буду делать все, что считаю нужным! И не пытайся устраивать истерики и инсценировать самоубийство – больше этот номер не пройдет.
– Но…
– Никаких «но». Я ухожу, это вопрос времени. Дети выросли, они, по твоему, заметь, настоянию находятся на гособеспечении. Хотя от помощи им я не отказываюсь. А ты вполне взрослая девочка, чтобы прожить самостоятельно.
– Ты этого не сделаешь! – решительно распахнула руки Мила, будто пыталась поймать мужа в силки.
– Я сделаю это, и никакой шантаж с твоей стороны меня больше не остановит. Можешь воплотить любую из твоих угроз: резать вены, пить таблетки, бросаться с балкона. Это только упростит процедуру расторжения брака в связи со смертью второй половины, – в его голосе сквозило не просто безразличие – ненависть.
Саша решительно отстранил жену и направился к выходу.
– Хорошо, – нагнала его Мила, стараясь держать себя в руках. – Я хотя бы вправе спросить, кто твоя избранница, сколько ей лет и чем она занимается?
– А какое это имеет значение?
– Элементарный женский интерес.
– Она моложе тебя, возглавляет издательский дом, графиня по происхождению.
– Иностранка?
– Итальянка с корнями из дома Романовых. Но уже много лет живет в России.
– Вы переедете в Италию?
– Нет, будем жить здесь или в Питере.
– Все-таки Питер!
– Да, Лючия работает именно там. Я удовлетворил твое любопытство?
Александр посмотрелся в зеркало и поправил прическу. Снова зазвонил его мобильный телефон. Муж проверил, кто звонит, и, не прощаясь, вышел. Какое-то время Мила стояла, отрешенно глядя в одну точку. События развивались по тысяча первому варианту. Потому что такой сценарий не мог предусмотреть никто. Слезы катились по ее лицу. Хотелось все крушить, но разум взял верх – потом придется тратиться на ремонт, а для бюджета брошенной жены это незапланированная статья расхода. В том, что именно сегодня Ребров не шутил, сомнений почему-то не было. На Милу накатило чувство необъяснимой тревоги. Она стала метаться по квартире, словно загнанный в клетку зверь. Кусала ногти, бросалась на стены, выкрикивала бессмысленные угрозы. Сердце защемило, в глазах потемнело, все пошло кругом. Мила сползла на пол. Не было сил ни пошевелиться, ни позвать на помощь.
В себя она пришла только в больничной палате. Сиделка кротко улыбнулась, вышла и
