тех пор, пока Поппи не окончит колледж, не займет начальную должность в Ambani Corp и не зарекомендует себя перед советом директоров.
Было тяжело принять то, что Поппи так быстро улетела из гнезда, но я смирилась и была уверена в ее силах. Мне нужно было верить в способность моей дочери принимать лучшие для себя решения.
Тем временем Леви сдержал свое обещание и не позволял Акселю приближаться к нашей семье или уничтожить всех, кого я любила. Мы путешествовали по миру, и Леви предупреждал меня всякий раз, когда Аксель пытался выследить нас, а также создавал новые препятствия на его пути. Не говоря уже о том, что на нашей стороне был закон. Запретительный судебный приказ был выдан на пятьсот дней, до рассмотрения вопроса о продлении. Нам удалось сохранить все в тайне, и это никак не повлияло на статус Акселя.
Я знала, что настанет день, когда срок действия запрета истечет, и Аксель придет за мной. Он заставит меня заплатить за предательство и, вероятно, накажет за каждый день, который я провела вдали от него. Если предыдущая изоляция показалась мне ужасной, то я была уверена, что она померкнет в сравнении с тем, что он сделает на этот раз.
Вот почему я не удивилась, увидев записку на холодильнике ровно в тот день, когда срок действия судебного запрета истек.
Посетить рейв
Искупаться голышом
Убедить кого-то, что ты из будущего
Говорить на выдуманном языке на публике
Телефонный розыгрыш
Прыгнуть с парашютом
Запрыгнуть в такси и крикнуть: «Следуйте за той машиной!»
Проникнуть на частную собственность
Там было послание, и хотя оно не было подписано, я знала, от кого оно.
Мы так и не закончили список.
Прошло 500 ночей с тех пор, как я видела его в последний раз, хотя я чувствовала на себе его взгляд с момента моего возвращения в Америку.
Я только что приехала в квартиру Джея на Манхэттене, чтобы все убрать там. Каблуки застучали по деревянному полу, когда я сделала несколько шагов, осматривая окрестности. Я чувствовала на себе его взгляд и знала, что мой преследователь где-то рядом. Он наблюдал за мной, ожидая моего следующего шага.
Мне следовало бы испугаться до ужаса, но 500 дней — слишком долгий срок, чтобы испытывать нечто подобное. Я жила с тупым онемением в груди, и впервые за несколько месяцев почувствовала себя живой.
Не раздумывая, я рванула с места на полной скорости, едва прихватив список и сумку по пути к выходу. Не оглядываясь, я выбежала на улицу со встречным движением, как сумасшедшая. Начался хаос, и люди кричали мне вслед.
Мне было плевать. Я ворвалась в такси и закричала:
— Следуйте за той машиной!
— Отвали! — крикнул в ответ таксист. Он вышвырнул меня, приняв за очередную причудливую личность из Нью-Йорка.
Я запрыгнула в другое такси, ехавшее на небольшой скорости из-за пробок. Водитель нажал на тормоза и выгнал меня.
Потребовались лихорадочные поиски и еще три такси, чтобы одно, наконец-то, клюнуло.
— Пожалуйста, сэр. — Обратилась я к мужчине, запрыгивая внутрь. — Следуйте за той машиной.
На этот раз я показала водителю пачку наличных в надежде склонить чашу весов в свою пользу.
Таксист пожал плечами и двинулся вслед за случайной машиной, на которую я указала. Я больше не могла сдерживаться. Маниакальный смех бурлил в моей груди. Я запрокинула голову и начала смеяться, не в силах остановиться.
Чистый, необузданный, взрывной дофамин хлынул в мой мозг. Это было лучше, чем все остальное, что могло активировать ваши рецепторы удовольствия. Лучше, чем сексуальные извращения. Лучше, чем шоппинг. Лучше, чем наркотики. Лучше, чем футболисты в обтягивающих штанах. Лучше, чем победа вашей команды в Суперкубке. Лучше, чем горячий джалеби под холодным дождем. Лучше, чем картофель фри из McDonald's. Лучше, чем кислород. Лучше, чем сама жизнь.
Ничто в этом мире не могло сравниться со списком Акселя Трималхио.
Я смеялась и истерически кричала.
— Езжайте быстрее. Он уходит от нас.
— Кто уходит? — крикнул он в ответ, не понимая, за кем мы гонимся. Даже я потеряла из вида машину, за которой просила его проследить.
Именно тогда я снова почувствовала его взгляд, то отчетливое ощущение, что за мной наблюдают. Он исходил справа, и по тому, как мурашки побежали по моим рукам, я поняла, что он находится прямо в моем периферийном пространстве.
— Машина справа от меня. — Сказала я, задыхаясь. — Следуйте за этой машиной. — Повернув голову, я посмотрела прямо на машину с тонированными стеклами. Он был внутри, я была уверена в этом, и пристально наблюдал за мной. — Следуйте за этой машиной, — повторила снова.
Таксист не стал спорить и погнался за черной машиной, когда она выруливала из пробки. Еще до того, как машина выехала на съезд, я знала, куда мы направляемся.
— Мне продолжать слежку? — спросил таксист, когда мы выехали за черту города.
— Да, черт возьми.
Мы продолжали мчаться, но я не позволяла взгляду вернуться к черной машине. Я точно знала, что его глаза следят за мной. Как только я увидела указатель на Шато в Хемпстеде, мой пульс участился.
— Быстрее. — сказала я мужчине, который уже летел по улицам с превышением скорости. — Туда.
Я указала в сторону частного заведения, зная, что мы собираемся вторгнуться на чужую территорию и вычеркнуть последний пункт из списка.
Сунув таксисту в руку пачку наличных, я выбежала из машины с кросс-боди от Prada, перекинутой через грудь. Я видела черную машину, но знала, что Акселя в ней нет. Он опередил меня, так как прибыл на несколько минут раньше, и хотя я не видела, в какую сторону он ушел, я знала, где он ждет меня.
— Мисс, остановитесь. Вам нельзя здесь находиться. — Я повернулась и увидела охранника вдалеке. Он указал на меня, подавая знак оставаться на месте. — Это частная собственность. — крикнул он.
Я рванула с места на бешеной скорости, сбросив каблуки, когда они стали мешать. Я слышала, как мужчина вызывал полицию, но не прекращала бежать, пока не оказалась на песчаном пляже и пока не показался зеленый свет в конце причала.
Высокая фигура смотрела на воду. Я не могла разглядеть его издалека, но когда он повернулся, по позвоночнику пробежал холодок. Наши взгляды наконец встретились. Темные, неумолимые глаза смотрели в ответ, решительно настроенные не выдавать своих секретов.
Я шла как в трансе, ничего больше не слыша и не видя, кроме этих жидких луж тьмы, высасывающих из меня душу. Горячий песок под ногами тянул меня
