Я был безмерно благодарен ему за эти слова. Мне так и казалось, что мой родитель вот-вот спросит дядю, зачем тот потащил меня с собой. И отец спросил... но не про меня.
– Пат, зачем ты приволок детей?
– Они маги. Это и их война тоже, – голос дяди звучал ровно и твердо. В нем не было сомнений.
– Они дети. Ваши наследники этой проклятой Силы. Тебе стоило бы поберечь их.
– Если мы проиграем, Альда, – вздохнул дядя, – наследовать будет нечего. Сейчас нам нужны все силы, чтобы выйти победителями и этой схватки.
Слова доносились до меня словно издалека. А где-то еще дальше, наверное, за стенами шатра, я слышал насмешливый голос Дэни и сердитые возгласы Ивы, стук топора, лязг металла, фырканье лошадей... Там же бранились два оруженосца, выясняя, чей нынче черед драить котел после ужина. Я осознал вдруг, что для них этот путь начался уже давно и кончится еще не скоро... А еще подумал, что хорошо бы и в самом деле встать да поужинать, вон, уже и стук чашек с вином слышен, и запах какого-то жареного мяса... Подумал и остался, где был, еще глубже соскальзывая в сон.
...Там тоже была дорога. Мерно стукали по сухой земле копыта моего коня, а я смотрел вперед, надеясь увидеть конец пути. Передо мной в седле снова сидел мальчик, только волосы его отливали солнечно-серебряным светом, а в одной из прядей была вплетена костяная бусина. С удивлением я осознал, что именно он держит поводья и правит куда-то в сторону бесконечно высокой горы. Осторожно, боясь спугнуть невозможное, я тронул его за теплое худое плечо, и мальчишка обернулся, сверкнув на меня ярко-синими глазами.
– Ты боишься? – спросил он, и этот звонкий детский голос спугнул огромную стаю черных воронов, которые закружились над нами с отчаянным граем.
Я кивнул.
– Боюсь. За тебя.
– Не бойся, ведь ты же рядом. Значит, ничего плохого не случится. Верно?
Лиан снова обратил свой взор вперед, а я все пытался рассмотреть, есть ли у него под рубахой узор в виде дракона, расправляющего крылья. Почему-то это было очень важно. Важнее, чем понять, куда мы держим путь.
– Где мы?
– Ты встал на Путь. Я просто покажу тебе где его начало, – маленький Лиан взмахнул рукой, указывая в сторону горы. – Смотри, видишь этот склон? Тебе нужно подняться до самого верха.
– А что там? – сердце мое стучало нервно. Я боялся услышать ответ.
– Там... Там я, – мальчишка снова обернулся и одарил меня загадочной улыбкой.
– Ты ведь здесь...
Его взгляд стал печальным.
– Я просто очень скучаю. Закрой глаза.
– Зачем?
– Мне так будет легче. Закрой!
Я сделал как он велел, и почти сразу ощутил знакомую пустоту в груди и пустоту перед собой. Открыв глаза, я увидел, что мой брат исчез без следа. Поводья свисали почти до земли, Высверк шел вперед, тяжело переставляя ноги, и мне вдруг показалось, что он давно уже мертв, что подо мной лишь призрак моего коня.
Наутро, когда протрубили побудку, я нашел себя лежащим рядом с Вереском. По другую руку от мальчишки свернулась в клубок его сестра. Она держала в руках его ладонь, а губы ее были чуть приоткрыты, словно она даже во сне пыталась что-то сказать брату. Нужно было встать, поесть наконец, дойти до кустов и начать новый день, но я все лежал, глядя в сумрак шатра, и вспоминал свой сон.
Моя пустота дышала в такт со мной.
Теперь я знал, какую цену платит человек за то, что судьба избирает его Источником.
Или если он создает эту связь сам.
4
Второй день пути был похож на первый – пыль от сотен копыт, лязг оружия и шелест кольчуг, мелкие деревушки по края дороги, поля, кипарисы и неизменные горы по правую руку. Только ясная погода сменилась порывистым ветром, а солнце безнадежно скрылось в плену туч.
В конной сотне отца было немало моих знакомых парней. Время от времени то один, то другой завязывали со мной разговор, но эти ни к чему не обязывающие беседы совершенно не задевали моего сердца – чем дольше я пытался найти хоть что-то общее с людьми, которых прежде считал своими друзьями, тем отчетливей понимал, как мало этого общего осталось меж нами... и вовсе не потому, что я был принцем, а они – лишь сыновьями известных родов. Нет... причина лежала глубже. Просто каждый из нас жил теперь свою жизнь, и жизни эти почти не пересекались.
Вторая ночь прошла без снов, и я был ей за это благодарен.
На сей раз мы покинули лагерь задолго до рассвета.
Наши холодные незримые тени скользили по земле, когда маленькая армия отца тихо двигалась в сторону Эймурдина. Суровые лица воинов казались вырезанными из камня. Нет, никто не рассчитывал застать врага врасплох, но нанести удар с восходом солнца казалось отцу хорошей идеей. Когда до холма с вратами крепости уже было рукой подать, откуда-то из сумрака вдруг шагнул нам навстречу человек, облаченный в темный плащ.
Отец немедля поднял руку, веля войску остановиться. Дядя же спрыгнул с коня и крепко обнял друга.
– Кайза!
– Зумана, – глаза шамана блестели двумя углями из-под капюшона. – Ты готов?
Дядя усмехнулся и пожал плечом.
– Нельзя быть готовым к смерти. Нельзя приготовиться к боли. Но думаю, что да.
– Хорошо, – Кайза кивнул и вытащил из-под плаща небольшой походный бубен. – Я нашел для вас песню.
Он опустил капюшон, обнажив голову, покрытую странным убором из перьев и костей. Лица шамана было почти не видно за ним. Только глаза, яркие, как всегда... От них к подбородку и ниже тянулись две угольно-черные полосы, которые казались мне провалами в вечность. Кайза поднял бубен над головой и в полной тишине ударил колотушкой по упругой темной коже. Мерный гул наполнил рощу и всю низину под горой. В этом звуке сплелись сила и уверенность, бесстрашие и хладнокровие, в нем была готовность принять свою судьбу, что бы она ни уготовила нам впереди. Я чувствовал, Как от рокота бубна и гортанной песни шамана покрывается мурашками моя кожа, встают дыбом волосы на затылке. Чувствовал, как сотни сердец начинают звучать в едином ритме, как последние клочья страха и сомнений раздирает и растаскивает по холдным камням дикий ветер, что трепал наши волосы и края плащей.
«Смерти нет».
Вот что я слышал в звуках этой песни.
Наконец бубен затих, а Кайза поднял руку подобно королю и опустил ее, указав воинам на врата. И отец первым дал шенкелей своему жеребцу, направляя его к холму. Вскоре посреди рощи остались только пятеро – мы с Вереском, дядя, Ива и шаман.
– Я позабочусь о них, – сказал Кайза, и дядя Пат вдруг протянул ладони к Вереску, помогая ему спуститься с коня. На сей раз ноги мальчика были надежно закованы в металл, и тот прочно встал на землю. Взгляд его, впрочем, был растерянным и даже напуганным.
