И меня выкидывает наружу из моей паники, которая словно воронка утаскивала в свою чёрную пасть.
Я ведь спасла его. Вытащила. Отвоевала у смерти. Чтобы потом он спас меня. Разбудил от вечного сна. Разбудить одного, чтобы пробудилась другая. В этом мире всё связано.
По мере того, как меняются мои рассуждения, ощущения от поездки тоже принимают совершенно иные оттенки. Я больше не цепляюсь за него как за спасательный круг. Наши движения почти синхронные, сейчас мы один организм, рвущийся навстречу новому будущему. Я расслабляюсь, просто прижимаясь к его спине. И Артём тоже расслабляется… Чувствую его мышцы сквозь кожаную куртку.
«Я же говорил, - усмехается он в моей голове. – Тебе понравится».
Наш мотоцикл, наконец-то, тормозит. И я вскидываю руки к небу и кричу. Шлем, правда, глушит половину моих звуков, но какая разница. Я ведь кричу просто так, для себя, от счастья. А это уже никуда не денешь.
Артём смеётся, стягивая с себя шлем.
-А я же говорил.
* * *
Мы опять ужинаем на ходу, жуя уличные ход-доги. Врач во мне хмур и недоволен, зато вот женщина счастлива и влюблена. Выходим на набережную.
-Мама звонила, - вдруг говорит Артём, переставая есть.
-Да, мы виделись сегодня. И кажется, я ей нагрубила.
Он как обычно хмыкает.
-Она сказала, что ты в меня вцепилась мёртвой хваткой.
Я торможу, пытаясь понять, как расценивать услышанное.
-Вцепилась, - серьёзно киваю головой. – Ты против?
Артём делает шаг вперёд, наклоняется к моему уху и шепчет:
-Нет.
-Как ты там говорил? Моё значит моё?
-И это всё? – неожиданно с вызовом смотрит он на меня. - Это всё что ты мне скажешь?
-Пока да, - притворяюсь я дурочкой, хотя прекрасно знаю, чего он от меня ждёт.
Домой едем чуть быстрее, в какой-то момент начинает накрапывать лёгкий дождик. Но Артём аккуратен и внимателен, не даёт мне не единой возможности усомниться в нём.
Он останавливается у дома, и, перекинув ногу, я спрыгиваю с байка. Дождь усилился. Я стягиваю шлем, ловя лицом крупные капли воды. Тертышный же просто поднимает лицевой щиток и кричит мне.
-Иди домой. Я байк на стоянку загоню.
Я хоть и соглашаюсь, но с места не двигаюсь, оставаясь стоять у подъездной двери. С неба уже льёт во всю. Но мне это нравится. Выхожу из-под козырька, запрокидываю голову назад, глотая холодные потоки воды.
Когда Артём подбегает к подъезду, я уже мокрая насквозь. Впрочем, он тоже.
-Аська, с ума сошла! - хватая меня за талию, ворчит он. – Заболеешь же!
-Неа, - пьяная от чувства свободы кручу я головой, касаясь своим лбом его.
-Ты что творишь-то? – счастливо улыбается самый лучший мужчина в мире.
-Тебя жду.
-Зачем?
-Забыла сказать одну важную вещь.
-Какую?
-Я тебя люблю.
Эпилог.
Жизнь идёт своим чередом. Не всегда ровно и полностью так, как нам хотелось бы, но разве бывает иначе? Например, с Мариной нам до сих пор сложно находиться в одной комнате вдвоём. Артём пробовал вмешаться, но я сказала, чтобы не смел.
Он тогда нахмурился, а я не удержалась от сарказма.
-Теперь понимаешь, что я чувствовала раньше?
-Это разное!
-Ну точно!
Вообще-то он пытается меня защитить, но для меня важно знать, что я сама могу справиться и что мне не надо больше бояться Марины. Впрочем, она и не нападает, лишь усердно морщится и кривится, когда я делаю то, что её не устраивает. А делаю я это часто, так что уже привыкла. Нас спасает Алина и третий муж Марины Альбертовны – Игорь, которые стараются по возможности выступать буфером между нами.
С Алинкой мы дружим. Она не упускает возможности засунуть свой аккуратный носик во все наши дела, и вероятней всего потом выдаёт полученную информацию своей матушке, но меня это не волнует. Скрывать нам нечего.
С моими родителями чуть проще. Аня уже любила Артёма безусловной любовью, а отец совместно с сыном учился находить иные точки соприкосновения помимо меня. Получалось по-разному. Мы часто приезжаем к ним на выходные, если у меня нет дежурств. Жарим шашлыки, болтаем о пустяках, объедаемся Аниными пирогами. Мужчины даже о чём-то разговаривают, правда, немного напугано и предельно осторожно.
Артёму чуточку проще. Отцу сложнее – он все ещё пытается быть родителем двоих детей. Ему хочется и меня оберегать и сына не отталкивать. К тому же Артём как всегда верен своей манере общения, и серьёзный генерал до сих пор не знает, как реагировать на все эти шуточки и подколки.
Верхом всеобщего напряжения явился тот день, когда они неожиданно собрались на рыбалку. Я чуть не поседела за ночь. Спасибо Витале и Славке, которые увязались за ними следом. Я бродила по родительскому дому, нервно заламывая руки, а мачеха лишь ухмылялась, качая головой.
-Ты сейчас за кого больше-то переживаешь? – потешалась она надо мной.
-За себя! – вспылила я.
Оба вернулись на следующий день, молчаливые и потрёпанные.
-Ася, я ненавижу рыбалку, - потом плевался мне Артём, когда мы с ним остались наедине в моей бывшей комнате. Теперь она была наша. – Все эти комары, сырость, лягушки, спать в палатке…. Брррр… Аська, делай со мной что угодно, я больше туда ни ногой.
Примерно то же самое в тот вечер отец выговаривал Ане, только уповая на свой возраст и больную спину. Мы потом знатно посмеялись, пытаясь выяснить, кому же всё-таки принадлежала идея с рыбалкой. В итоге все стрелки были обращены в сторону маленького Славки. Зато я поняла, что эти двое готовы снести всё что угодно, на пути друг к другу.
В июле я получила своё свидетельство о разводе. Артём обещал поставить его в рамочку и повесить на самое видное место. Но потом всё-таки передумал, осознав, что фамилию обратно я не сменила, так и оставшись Урусовой.
-Придётся на тебе жениться, - вздохнул он тогда. – Чтобы ты стала похожа на человека.
Порывы мне его понравились, но мы пока не торопимся, обоим не до этого. У меня Кирилл уходит в отпуск, и объём работы возрастает. Я хоть и сопротивлялась количеству прибавившихся дежурств, но, как и обещал Бачин, разбирался со мной лично дядя Боря. А ему я отказать не могла. А потом и вовсе словила кураж. Даже парочку лекций на этой волне в местной медакадемии прочитала.
Дядя Боря оказался счастлив и попробовал отправить меня писать кандидатскую, но тут взбунтовался Артём, сказав, что ему и так меня катастрофически мало.
Хотя, вот чья бы тут корова мычала. Сам впахивает так, что я порой заявляюсь к нему на работу и… засыпаю у него на диване после очередной ночной смены. Бывает редко, но в такие дни он чувствует себя виноватым и становится шёлковым.
