Впрочем, я и рожать отправляюсь экстремально. Спустя месяц после беспрерывного нахождения дома, я просто теряю сознание на глазах у Марины Альбертовны.
Её вопль: «Асенька», потом ещё долго периодически приходит мне ночами во сне.
Меня экстренно кесарили. Зато когда я пришла в себя, обнаружила себя матерью маленькой девочки, которая неспокойно мяукала в огромных руках самого надёжного мужчины на этом свете.
* * *
В то утро мне снилась мама. Молодая и беззаботная в ореоле светлых, практически белёсых волос, одетая в простое ситцевое платье с узором из полевых цветов. Она нежно и ласково улыбалась, словно согревая. А её взгляд купал меня в своей любви и вселял надежду на лучшее.
Я стояла напротив и улыбалась. О чём-то рассказывала. О муже, о дочке, о своей большой и шумной семье, которая так активно лезла воспитывать нас с Артёмом.
Мама внимательно слушала и одобряюще кивала головой. А потом я не удержалась и сделала шаг к ней, и крепко обняла. А когда оторвалась от неё, поняла, что обнимаюсь с бабушкой. Тоже моложавой и радостной, на голове у неё был повязан яркий хиджаб.
-Иди, - всё таким же твёрдым голосом, как и раньше, велела она мне. – Пора уже. Судьба ждёт.
Разбудил меня телефон, настойчиво вибрирующий в кармане халата.
-Да? – сонно пробормотала я в трубку.
-Асют, привет. Спишь, что ли? – энергично затараторила Аня.
-Угу…
-Ты же на работе! – слегка упрекнула меня она.
-Солдат спит, служба идёт, - вставая с дивана, отшутилась я.
В дверях показался Кирюха, я приветливо помахала ему рукой. Он начал что-то бурно изображать руками, видимо, степень своей радости от лицезрения меня. Из декрета я вышла недавно и не окончательно, появляясь на работе лишь пару раз в неделю.
-Мам, ты что-то хотела? – отвлекаюсь от Куприянова.
-Вас сегодня когда ждать?
-Не знаю, после обеда, наверное. Я ж ещё в больнице, сначала домой попасть надо, а там уже видно будет… Мои ещё спят, скорее всего.
Аня вздыхает.
-Лето на дворе. А вы ребёнка в городе держите.
Я невольно морщусь. Ну вот, как так получается, что абсолютно адекватные женщины превращаются в… тревожную бабушку.
-Мамуль, всё хорошо. Скоро будем. Обещаю. А сейчас мне пора, скоро дежурство сдавать.
Попрощалась я, конечно, скомкано, но зато уже через пару часов у кого-то будут целые выходные, чтобы давать мне наставления.
Немного поболтала с Кириллом. Сдала смену и на всех порах понеслась домой. Время хоть и позволяло не спешить, но я уже не могла удержать себя, предчувствуя скорую встречу с мужем и дочкой. Всё-таки, иногда я понимаю жалобы Артёма, о том, что сутки – это слишком долго. Впрочем, ему и без меня есть, чем себя занять.
Дома, как и ожидалась, тишина. Только толстый кот Феликс лениво показывается в коридоре, с упрёком глядя на меня и всем своим видом говоря: «Ну что, явилась? Тоже мне мать, нашлась». Коту я показала язык, и, скинув обувь с ветровкой, направилась прямиком в спальню.
Артём лежал на нашей огромной кровати в позе «звёздочка», одной рукой прижимая к своей груди полуторогодовалую Ульянку. Она спала, смешно приоткрыв рот, полностью скопировав выражение лица своего отца. Они вообще похожи были. Шебутные, неугомонные и очень шумные. А ещё очень любимые. Мной.
Я опёрлась спиной о косяк, какое-то время рассматривая сладкую парочку. В душе разливалось уже привычное тепло.
В это время Ульянка зашевелилась и Артём тут же проснулся. Дочь, правда, просто сменила позу. А вот Артём оторвал голову от подушки, обнаружив меня.
Заулыбался, аки Чеширский кот, и поманил меня пальцем, указываю на место у себя под боком.
-Сейчас, - одними губами проговорила я. Пять минут на то, чтобы принять душ и переодеться. Больше года декрета учит ещё и не таким фокусам.
И вот, я уже прижимаюсь к его горячему боку, нащупывая до мелочей знакомый шрам. Артём целует меня в лоб, и мы вместе проваливаемся в сон, ровно на пятнадцать минут пока Ульяна Артёмовна не решит, что пора пробуждаться.
