Интервьюируя Каттера, она старалась придерживаться заранее обдуманного плана, насколько позволяли обстоятельства, но ей приходилось быть предельно лаконичной и точной в своих формулировках. У моста Блэкфрайерс, пока они ждали, когда мимо проедет омнибус, Октавия бегло просмотрела свои записи и поняла, что в принципе уже уточнила почти все, что наметила. Ей даже удалось – в те моменты, когда она была вынуждена останавливаться, чтобы пропустить встречные экипажи, – записать некоторые детали, которые она опасалась забыть. До Лондонского моста было еще довольно далеко, но Октавия сочла, что попрощаться сию минуту было бы невежливо. Она пыталась нащупать подходящую тему для дальнейшей беседы, но не могла себе представить, о чем с ним можно говорить, кроме его работы.
– Инспектор, – обратилась она к Каттеру, когда омнибус проехал и они продолжили путь, – может, расскажете немного о своем нынешнем деле? Должно быть, это что-то важное, раз вы занимаетесь им даже вечером, по окончании рабочего дня.
Каттер пристально посмотрел на нее, затем резко остановился и подошел к ней с правой стороны. Они свернули на Темз-стрит – грязную занавоженную улицу, фактически без тротуара.
– Держитесь поближе к стене, мисс, – посоветовал инспектор. – На пристанях еще вовсю кипит работа, телеги загружают одна за другой. Могут обрызгать чем угодно.
– Вы весьма предупредительны, инспектор, – лукаво ответила она. – Надеюсь, вы простите мне мое любопытство. Я спросила без всякой задней мысли, уверяю вас. К работе полиции у меня теперь нет профессионального интереса.
Он насмешливо хмыкнул, ловко перепрыгивая через лужу, которую Октавии пришлось объехать.
– Мне кажется, вы ошибаетесь, – заметил он.
– Прошу прощения, инспектор, – сказала Октавия, вновь догоняя Каттера. – В чем именно я ошибаюсь?
Вдруг прямо перед Каттером возник грузчик, даже толкнул его, взваливая мешок на спину. Инспектор схватил его и, грубо выругавшись, швырнул на груженую повозку.
– Куда прешь! – прорычал он. – В следующий раз запихну тебя под повозку, безмозглая обезьяна!
Октавия оставила инцидент без комментариев. Наверно, инспектор свирепел быстрее, чем в прежние времена – закаленный старый пес, теперь разве что стал еще суровее, – но его вспышки ярости угасали так же быстро, как и возникали.
– Я говорю, мисс Хиллингдон, – продолжал Каттер после небольшой заминки так, будто ничего не случилось, – что вы ошибаетесь насчет ваших профессиональных интересов. Вы отложили их на время, увлекшись работой над книгой, но отказаться от них вам не по силам, как мне не по силам стать гувернанткой. Возможно, теперь вам плевать на высшее общество – и вряд ли вас можно за это упрекать, – но вы вернетесь к старым привычкам, как только исполните свою епитимью. Я не вижу исходящего от вас сияния, но как пролить свет на то или иное преступление, это я хорошо знаю. Каждый по-своему, но мы с вами оба делаем одно дело, и на наш век работы хватит с лихвой. В нашем мире всегда будет полно мерзавцев, стремящихся скрыть свои темные делишки, и всегда будут такие, как вы и я – люди, что будут стараться надрать им задницы.
Октавия рассмеялась и на мгновение ощутила в себе воздушную легкость, какой не чувствовала давно.
– Может, вы и правы, инспектор. – Она помолчала. – Думаете, мы с вами похожи?
Каттер снова взглянул на нее и криво усмехнулся.
– В благородности мне с вами не сравниться, – заметил он, – происхождение не позволяет. А если таким не родился, значит, надо жить попроще. Но в главном, думаю, мы, пожалуй, скорее схожи, чем нет.
– Ну и ну, – удивилась Октавия. – Мне всегда казалось, что вы воспринимаете меня как досадную помеху.
– Так и есть, – ответил Каттер. – Уже три месяца вы не даете мне ни минуты покоя, но я за то вас не корю. Вы по природе своей неудобный человек. Как и я. И это законный порядок вещей.
Они нырнули в темный сырой тоннель под станцией Кэннон-стрит, где их беседу заглушил грохот прибывающего поезда. Каттер снова ушел вперед, и его поглотили клубы пара. Они приближались к Лондонскому мосту, и Октавия не удивилась бы, если б инспектор, при всем его уважительном отношении к ней, исчез не попрощавшись. Он вел какое-то расследование, и все остальное для него имело второстепенное значение.
Она налегла на педали и, вскоре снова выехав на свет, не сразу заметила, что догнала Каттера. Он умерил свой пыл, фактически перешел на прогулочный шаг. Слегка удивившись, Октавия слезла с велосипеда и пошла с ним рядом. Ей, во всяком случае, так было удобнее. С чего вдруг такая перемена? Этим вопросом она не хотела задаваться. Несколько минут они шли в более или менее комфортном молчании, а потом он неожиданно произнес:
– Раз вы интересуетесь, в данный момент я выслеживаю банду работорговцев.
Октавия резко остановилась перед ним, не веря своим ушам.
– Работорговцев? В Лондоне? Да вы смеетесь надо мной! Работорговля запрещена десятки лет назад.
– Законом много чего запрещено, но его систематически нарушают. Одна из неприятных сторон моей работы, но, в принципе, ничего нового. В противном случае мне пришлось бы влачить свои дни в праздности.
– Но откуда они привозят этих бедняг? И как?
– Ну, недостатка в средствах доставки нет. Англии по-прежнему нужны хлопок, сахар, шелк. Эти товары ввозят тоннами, вы сами видели. А там, где торговля, там и контрабанда.
– Но ведь живые люди, инспектор! Живые люди, а их битком набивают в трюмы, и это в наши дни!
У здания Гильдии торговцев рыбой Каттер свернул и стал подниматься по лестнице, ведущей к Аделаид-плейс. На минуту он остановился, как бы от усталости.
– Это не просто люди, мисс. Мужчин они не возят.
Она молча посмотрела ему вслед. Почти сразу же он повернулся и спустился к ней.
– Позвольте мне. – Он взвалил на плечо ее транспорт.
Поднявшись по лестнице, Каттер опустил велосипед, вытащил карманные часы, встряхнул их энергично и снова посмотрел на циферблат. Потом, ладонью прикрывая глаза от косых лучей заходящего солнца, устремил взгляд через площадь в сторону Лондонского моста.
– Да не переживайте вы так, – произнес Каттер, заметив выражение лица Октавии. – Эта торговля поставлена не на широкую ногу, а парни, за которыми мы следим, действуют не шибко хитроумно. Мы подрежем им крылышки, будьте спокойны. Потом будут случаи и потруднее, это несомненно, но тут уж никуда не деться. В наших силах лишь поддерживать порядок, а полностью искоренить зло невозможно.
– Наверное, вы правы, – задумчиво проронила Октавия, чуть поотстав от Каттера. – Насчет меня.
Каттер, если и услышал ее, виду не подал. У моста он остановился и, широко расставив ноги, осмотрелся по сторонам. Раздраженно передернул плечами, как бы поправляя пальто. Вид у него был сердитый, будто он ждал уже более часа.
