Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
После Мадженты к французам и пьемонтцам присоединился Джузеппе Гарибальди, полный прежней страсти и воодушевления. О его смертном приговоре давно забыли, теперь Виктор Эммануил пригласил Гарибальди собрать бригаду cacciatori delle Alpi («альпийских охотников»), и тот уже несколько дней тому назад одержал выдающуюся победу над австрийцами при Варезе. Далее армия и cacciatori наступали вместе. 24 июня 1859 г. они встретились с основными силами австрийской армии при Сольферино, южнее озера Гарда. Последовавшее сражение (в нем участвовало более четверти миллиона человек) стало самым крупным со времен Битвы народов под Лейпцигом в 1813 г. На этот раз Наполеон III не был единственным монархом, принявшим личное командование: так же поступили Виктор Эммануил и двадцатидевятилетний император Австрийской империи Франц Иосиф. Однако только французский император смог показать доселе секретное оружие – нарезную артиллерию, которая значительно увеличила и точность, и дальнобойность стрельбы.
Бои, в основном рукопашные, начались рано утром и продолжались почти весь день. Только к вечеру, потеряв около 20 000 солдат из-за проливного дождя, Франц Иосиф приказал отступать за реку Минчо. Но это опять была одна из пирровых побед: французы и пьемонтцы потеряли в боях немногим меньше, чем австрийцы, а после сражения в войсках произошла вспышка лихорадки (по всей видимости, эпидемия сыпного тифа), унесшая еще тысячи жизней с обеих сторон. Картины кровавой бойни произвели глубочайшее впечатление на молодого швейцарца по имени Анри Дюнан, который участвовал в оказании помощи раненым. Через пять лет этот страшный опыт приведет его к созданию международной медицинской организации Красный Крест.
Но не только Дюнан остро переживал увиденное при Сольферино, Наполеон III тоже был глубоко потрясен. Возникшее у него отвращение к войне и всем кошмарам, которые она несет с собой, вне всякого сомнения, послужило одной из причин, почему через пару недель после битвы он заключил сепаратный мир с Австрией. Другие причины, конечно, тоже были. Германский союз мобилизовывал примерно 350 000 человек; если бы они выступили на помощь Австрии, то 50 000 остававшихся у Франции солдат, наверное, ждала бы неминуемая гибель. Да и ситуация в самой Италии складывалась непростая. В результате последних событий несколько более мелких государств склонялись к мысли о свержении своих правителей и присоединении к Пьемонтскому королевству. В итоге у самой французской границы сложилось бы мощное государство, включающее в себя всю Северо-Западную и Центральную Италию, которое со временем прекрасно могло бы поглотить Папскую область и даже Королевство обеих Сицилий. Неужели за это отдали свои жизни павшие при Сольферино?
Императоры Франции и Австрии 11 июля 1859 г. встретились в Виллафранке недалеко от Вероны, и будущее значительной части Италии определилось там в течение часа. По условиям соглашения Австрия сохраняла свои крепости в Мантуе и Пескьере, остальная часть Ломбардии отходила Франции, которая затем должна передать ее Пьемонту. Итальянская конфедерация, таким образом, устанавливалась под почетным президентством папы римского. Венеция и регион Венето входили в конфедерацию, но оставались под верховной властью Австрии.
Реакция Кавура на детали Виллафранкского мира, к счастью, остается за рамками этой истории.
Теперь наше место действия переносится (неожиданно и ненадолго) в Мексику. Как и большинство государств Центральной и Южной Америки, до 1821 г. эта страна была колонией Испании. В том году Мексика под предводительством харизматичного молодого армейского офицера по имени Агустин Итурбиде провозгласила свою независимость, а в 1822 г. Итурбиде объявил себя императором Агустином I. Он оставался на имперском троне всего три года, а потом был расстрелян. Затем Мексикой более сорока лет правил ряд безнадежно продажных армейских президентов испанского происхождения и консервативных взглядов, которые сообща накопили огромные долги, в основном Франции, Испании и Великобритании. В соответствии с обычной практикой в политике с позиции силы XIX в., эти три страны в октябре 1861 г. решили отправить в порт Веракрус соединенные военно-морские силы, чтобы взять под контроль таможенное управление, пока им не выплатят все долги. Потом планировалось возвращаться в Европу.
Однако они не могли предположить, что настроения за океаном переменились. Всего годом раньше, в октябре 1860 г., после трех лет гражданской войны, во главе Мексики встал непреклонный и неподкупный молодой юрист Бенито Хуарес. План союзников оказался нереалистичным и невыполнимым. Британские и испанские войска через несколько месяцев с пустыми руками отправились домой, а французы неблагоразумно остались в Мексике. В мае 1862 г. армия Хуареса разбила их при Пуэбле, по дороге к городу Мехико. На этой стадии единственным разумным решением было бы отозвать армию обратно во Францию; вместо этого осенью в Веракрусе высадилось еще 25 000 французских солдат.
Почему французы втягивались в авантюру за океаном, которая несла с собой траты, во много раз превышающие долги мексиканцев? Главным образом из-за амбиций своего императора. В сентябре 1861 г. некий Хосе Мануэль Идальго, друг испано-мексиканского детства Эжени, предложил Наполеону стать отцом-основателем большой католической империи, которая сначала будет учреждена в Мексике, но потом, возможно, распространится на остальные территории Латинской Америки. Французский император заинтересовался идеей по трем причинам. Во-первых, поскольку проект естественным образом отвечал его амбициозной и авантюрной натуре. Во-вторых, потому что такой вариант предотвратит чрезмерное усиление в регионе преимущественно протестантских Соединенных Штатов. В обычных обстоятельствах президент Линкольн предпринял бы все возможные усилия, чтобы не допустить этого предприятия, цитируя доктрину Монро от 1823 г., по которой любая попытка европейских держав распространить свое влияние на Американский континент будет рассматриваться как угроза национальной безопасности и вызовет соответствующие шаги; но в тот момент в собственной стране Линкольна шла ужасная Гражданская война, и он имел достаточно внутренних проблем.
Третья причина не имела отношения к первым двум, она касалась наиболее очевидного кандидата на трон новой империи – брата австрийского императора Максимилиана. Он остро страдал от хорошо известной в королевских семьях проблемы – синдрома младшего брата. Какая судьба ожидала младших братьев? Его жена, принцесса Шарлотта Бельгийская, воспринимала ситуацию даже болезненнее своего мужа. Когда им впервые рассказали о мексиканской идее, Максимилиан серьезно засомневался; было ясно, что уровень риска достаточно высок. Однако Шарлотта загорелась. Дочь одного короля (Леопольда I Бельгийского) и внучка другого (нашего старого знакомого Луи-Филиппа), она мечтала править сама. По всей вероятности, именно ее влияние (вместе с постоянным давлением со стороны Наполеона III) в конце концов заставило ее печально известного бесхарактерностью мужа принять мексиканское приглашение.
В итоге Максимилиан позволил себя уговорить. В апреле 1864 г. он официально отказался от прав на австрийский трон и через несколько дней вместе с Шарлоттой поднялся на борт австрийского фрегата «Новара». Они оба делали все, на что способны, и, получив шанс, Мексиканская империя могла бы состояться вполне успешно, но шанса она не получила. Максимилиан совершил серьезную ошибку. 3 октября 1865 г. он подписал так называемый «черный декрет», по которому каждый боец вооруженной группы, существующей без официального разрешения, подлежит военно-полевому суду и в случае признания виновным приговаривается к расстрелу в течение двадцати четырех часов. В результате Хуарес, говорят, потерял более 11 000 своих солдат – и не забыл этого.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
