Едва не распласталась по асфальту, и первое, о чем подумала, сочтет ли меня аспирант влюбленной по уши дурехой? Ну-у, братцы… Похоже, и впрямь без людей в белых халатах тут не обойтись.
— Понимаю, — тем временем кивнул император, и его чуть вьющиеся темные волосы, теперь не скрытые под царственным головным убором, размещались по плечам. — Я не вовремя. Но вы так стремительно пробежали мимо, что я встревожился. Вы, наверное, хотите побыть одна? — взялся он за ручку балконной двери.
— Нет-нет! — завороженная его певучей речью, я и сама едва не расприседалась в реверансах. — Я в порядке. Если хотите, можете остаться.
— Хочу. Но мне казалось, вы избегаете меня.
Айтер в один шаг преодолел расстояние между нами и встал рядом. Фонарь зажегся, осветив порядком освободившуюся от снега и потерявшую всякий привлекательный вид детскую площадку с парой качелей и старым извивающимся змеей рукоходом.
— Избегаю? — с удивлением задрала лицо, чтобы хоть в подбородок собеседнику отвечать, а не в область груди. — С чего бы вдруг?
— Возможно, вы и впрямь не моя Мирель, а я поспешил, позволив себе поцеловать вас вчера, — склонил Айтер голову, очевидно, преследуя схожую с моей цель. — Прошу прощения. Не передать, какую неловкость я испытываю. И даже представить боюсь, что испытываете вы.
— Все в порядке, — улыбнулась, сама того не ожидая. — Я на вас совсем не злюсь.
Все эти «вы» и «вас» словно заставляли воздух вибрировать, настраиваясь на особую частоту. Замкнутое помещение балкона будто в иное измерение с минуты на минуту готово было сорваться. В измерение с благородными принцами и прекрасными девами. Можно даже и без драконов. Зачем портить огнем и кровью такой момент?
— Он потому так разозлен? — я с удивлением приподняла брови, не понимая о ком речь. — Тот мужчина, Ян, — пояснил Айтер, окаменев. — Ему мое общество более чем неприятно. Он и не пытается это скрыть.
Я нахмурилась. Как оказалось, некоторые аспиранты даже в свое отсутствие умудряются испортить момент почище упомянутых огнедышащих монстров.
— Ничего, переживет как-нибудь, — фыркнула я. — Часть его заслуги в том, что происходит, тоже есть, так что…
Сказала и едва не подскочила от осознания. А ведь и правда! Не начни Бранище злобствовать и изгаляться над моей книжкой тогда, на кафедре, ничего этого и не случилось бы!
— Вы прямо засияли, заговорив о нем, — поджал губы император, пристально глядя на меня. — Что же, ему повезло, раз ваш выбор пал на него.
— Никто ни на кого не пал! — возмутилась, покраснев. Хорошо, фонарь вновь погас и скрыл меня в тени. — Мы с Яном просто… общаемся.
Айтер, судя по легкому выдоху, повторил это мое лживое «общаемся». Но плечи его тут же опустились, а поза стала расслабленной. Император уперся ладонью в подоконник и, попав под дождевой «обстрел», поежился.
— Непривычно вам, наверное, — сказала первое, что на ум пришло, чтобы не позволить молчанию разъесть едва растянувшиеся нити коммуникации. — Холодно тут у нас.
— Не стану лукавить, — сощурился Айтер от ударившего в лицо ветра, — холод мне совсем не по душе.
— Вам еще повезло, — засмеялась я, великодушно прикрывая окно и ненароком коснувшись императорской руки, что была по-прежнему неестественно теплой. — Несколько дней назад всюду снег лежал. А теперь вон… дождит.
— Маленький мужчина в том хитром устройстве, — кивком указал Айтер куда-то в стену, за которой бубнил телевизор, — говорил, что стало теплее. Стало быть, с нашим появлением в этот мир пришла весна? — с улыбкой поглядел на меня он.
— Стало быть, — улыбнулась и я. — Очень люблю весну, — сказала зачем-то, обернувшись и глянув на окно, в котором плясали блики от телевизора.
Джахо взволнованно крутился по ту сторону, то и дело припадая носом к стеклу, чтобы лучше видеть нас в полутьме.
Я махнула ему рукой и улыбнулась. Кошкот зыркнул на Айтера и перевел вопросительный взгляд на меня. Совместный просмотр телепередач их вековую вражду все же не потушил.
Пришлось снова махнуть коту, давая понять, что в помощи я не нуждаюсь.
— Поразительно, — протянул император, не сводя глаз с остроконечных ушей, маячащих в гостиной в отблесках вечерних новостей. — Впервые вижу, чтобы кошкоты вели себя столь смиренно. Похоже, вы и вправду Создатель, раз сумели сотворить такое чудо.
— А вы сомневались? — засмеялась, с неловким кокетством облокотившись на подоконник.
По правде говоря, навыки обольщения у меня в зачаточном состоянии. Как-то повода поупражняться не было, что ли…
Собственно, невежественное отношение к науке, слывущей ключом к женскому успеху, вмиг сказалось: имея перед носом настоящую императорскую особу из другого мира, я не чувствовала ничего, кроме научного интереса.
— Признаться, — потер гладковыбритый подбородок Айтер, — я пытался обдумать все вами рассказанное прошлой ночью, разобраться. Мне сложно принять, что есть иной мир. Но еще сложнее поверить, что вы не моя Мирель.
— Я не она, — мотнула головой. — Есть у меня некоторые идейки по поводу нашей с ней схожести… Но вы еще встретите свою Миру. И будете с ней очень счастливы. Уж на слово мне поверьте.
— Не верить Создателю грешно, — улыбнулся Айтер и множество тоненьких морщинок побежало от уголков его глаз. — Создатель всегда прав, какие бы невзгоды ни посылал на наши головы. Священные писания так гласят.
— У вас и писания есть? — обреченно застонала я.
— А как же без них? — удивился император. — Правда, из-за того, что в каждой части света они имеют значительные различия, войны гремят беспрестанно… А кошкоты их и вовсе не принимают. Они молятся своим богам и природе. Нам, людям, их кровавые ритуалы… — слегка склонился Айтер. — Прошу меня простить, но эти обряды отвратительны и мерзки.
Тут мне впору за голову схватиться было. Закулисья и выстроенный в них мир, опирающийся на сюжет — еще куда ни шло. Это логично. Но искривление основной линии…
Черт побери! Что я еще не додумала, упиваясь описанием идеальной любви?
— Знаете, Айтер, все должно было быть не так, — стиснула я краешек подоконника в пальцах. — Все! Ваш мир мог бы быть лучше, а я не справилась.
— Не справились? — император свёл широкие брови на переносице.
— Это моя вина, что кошкотов изгнали, и теперь они бедствуют в деревнях и прячутся в закулисьях. А люди и вовсе поклоняются твари, которую взашей гнать бы надо! Я не знаю, что делать… — запрокинула голову, тяжело дыша. — Да и что я могу?
Айтер молчал. Молчала и я. И в этом молчании с минуты на минуту мне наверняка почудилось бы осуждение, как…
— Что вы можете? — повторил император, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Наверное, продолжать себя корить за то, что не сделали. Или… убедиться воочию, что не все так плохо.
