Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Складывается ощущение, что даже те путешественники, которые негативно относились к нацизму, инстинктивно старались не думать о политическом режиме. В их сердце жила настоящая Германия, страна, которая, несмотря ни на что, продолжала удивлять и радовать.
17. Аншлюс
12 марта 1938 г. произошло присоединение Австрии к Германии – аншлюс. Многие иностранцы сочли это грубейшим нарушением международного права, другие увидели в аншлюсе совершенно естественный ход истории[760]. Такие люди считали, что включение Австрии в состав Германии, в конечном счете, пойдет Австрии только на пользу.
В тот день в Геттингене Цзи Сяньлинь услышал звонок в дверь: его товарищ Лонг Тонгтиан пришел рассказать о случившемся. «Я никогда бы не смог догадаться, какие новости он мне сообщит, – писал Цзи в дневнике. – Немецкая армия оккупировала Австрию. Война неизбежна, и я боюсь, что в ближайшем будущем я не смогу вернуться в Китай. Мне придется жить за границей без денег, возможно, просить милостыню на улице. Увижу ли я свою родину?»[761] Сильвия писала, что жители Дрездена поедали в честь аншлюса море сливок, что бросалось в глаза «на общем фоне недостатка продуктов»[762]. В год, когда гитлеровские войска оккупировали Австрию, любительница оперы леди Маргарет Бойл, дочь восьмого графа Глазго, оканчивала школу в Мюнхене:
«Юнити Митфорд спросила, хотели бы мы его увидеть. Некоторые из нас решили, что это все-таки исторический момент, согласились и вышли на улицу, чтобы посмотреть, как он будет проезжать. Вдоль улицы выстроилось оцепление из солдат. Мы стояли и гадали, по какой стороне он поедет, по ближней к нам или дальней. Как назло, он поехал по дальней от нас стороне улицы, поэтому мы оттолкнули солдат и бросились к машине. Он был, как обычно, в кожаном пальто и стоял в автомобиле. Вместо того чтобы мило улыбаться нам, он выглядел ПРОСТО РАЗЪЯРЕННЫМ, потому что солдатам не удалось нас удержать. В любом случае мы его увидели. Он точно такой же, как и на фото»[763].
Кей Смит стояла среди огромной толпы в Линце в ожидании триумфального прибытия фюрера. Жена военного атташе записала, что крики «Зиг хайль» повторялись так часто и были такими оглушительными, что «звучали как гигантский пульс в ухе»[764].
Урсула Дункан-Джоунс пришла в ужас, когда узнала, что «Гитлер оккупировал маленькую радостную страну под названием Австрия». Девушка жаловалась на то, что было невозможно спрятаться от бесконечной пропаганды, которую изрыгало «настроенное на полную мощность радио на улицах и в домах». Урсулу удивляла реакция людей: «Мне очень нравятся эти люди, они кажутся умными и вполне гармоничными, но они стали жертвами пропаганды. Как наблюдатель, я молчала и держала свои мысли при себе. Очень быстро я истощила запас всех нейтральных комментариев по поводу бурной радости немцев»[765].
Через четыре дня после аншлюса в английской газете «The Times» появилась статья под названием «По нацистской Австрии: впечатления путешественников»:
«Добраться до вокзала в Вене оказалось непросто, так как дороги были забиты въезжавшими в город колоннами военной техники и толпами людей, находившихся в состоянии, близком к истерике. Ночью из окна купе в поезде были видны двигавшиеся в сторону Вены колонны тракторов, грузовиков и бронетехники, фары которых освещали сельскую местность. В самом городе лучшие отели заняты офицерами и их ординарцами. Привокзальные рестораны оккупированы немецкими солдатами. Все похоже на то, что можно было увидеть в Бельгии во время Первой мировой… Отбывающие в сторону границы поезда забиты, главным образом, евреями и английскими горнолыжниками, которые отдыхали в районе Инсбрука, но сочли, что сейчас лучше покинуть Австрию. Евреев массово доставили в штаб-квартиру полиции в Инсбруке и обыскали на предмет наличия контрабандной валюты. У английских туристов деньги не отнимают»[766].
Семнадцатилетняя Джоан Вейкфилд писала 28 марта в своем дневнике, что именно из-за этой статьи у нее за завтраком возникла оживленная политическая дискуссия с молодой немкой по имени Ута. Ута была членом Союза немецких девушек, женского отделения Гитлерюгенда. Немка полгода проработала с крестьянскими семьями в сельской местности и только недавно вернулась в Берлин. «Мы спорили 2 часа! По-немецки!» – восклицала Джоан, учившаяся в Берлинском университете. В день, когда Гитлер с триумфом вернулся из Вены, Джоан вместе с хозяйкой дома баронессой Буше-Штрайтхорст пошла на площадь Вильгельма, чтобы послушать выступление фюрера. Джоан стояла у фонтана, на парапете которого сидели, болтая ногами, несколько коричневорубашечников. Когда те заметили, что девушка не отдает нацистское приветствие, они начали пинать ее ногами по голове. В тот вечер патриотически настроенная баронесса к ужину украсила свастиками стол.
Через месяц, 10 апреля, по всему рейху прошел плебисцит для одобрения аншлюса Австрии. В ночь перед плебисцитом Джоан ехала на поезде из Штутгарта в Мюнхен. Из окна купе девушка наблюдала огромные костры, горевшие на каждом холме, и фейерверки над каждой деревней. После подсчета результатов объявили, что 99,7 % избирателей проголосовали за аншлюс. Цзи Сяньлинь не одобрял присоединение Австрии к Германии: «Сегодня в Германии выборы. Все немцы вышли на улицы со значками на груди. У дверей избирательных участков много черных [СС] и коричневых собак [СА]». На следующий день китаец написал: «Прошлой ночью я проснулся от шума. Внизу было включено радио, я услышал собачий вой, наверняка, это был Старый Кси [Гитлер], а может, и кто-то другой. После выступления раздались оглушительные аплодисменты. Все немцы сошли с ума. Близится день, когда все это развалится»[767].
Несмотря на политические перипетии, хоккейная команда из школы Чартерхаус отправилась в апреле в тур по Германии. Вот как писали об этом в школьной газете:
«Надо признать, что, когда мы прибыли в Кельн, наша хоккейная команда точно не попала в центр внимания всей общественности. Дело в том, что за день до нашего приезда в городе был Гитлер, призывавший сказать «да» на предстоящем плебисците… Все общественные здания в Лейпциге от самого простого магазина до оперы были заклеены плакатами с нацистской пропагандой. В Кельне мы остановились в здании прекрасного стадиона, чудесного примера современной немецкой архитектуры. Это был единственный раз, когда мы не жили в семьях. Не потому, что нас не хотели принимать, а потому, что все дома местных жителей были переполнены друзьями и родственниками, приехавшими увидеть своего руководителя…
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
