Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Животное довольство, кажется, поглотило все остальные чувства.
Наутро 3-го к нам прибыл назначенный заместителем полковника Дроздовского генерал Май-Маевский[268], который и вступил во временное командование 3-й дивизией. Впервые я услышал о Май-Маевском и увидел его. Наружностью своей он, выражаясь мягко, никак не мог привлечь в свою пользу. Среднего роста толстая и неуклюжая до безобразия фигура с посаженной на ней без шеи головой. Лицо большое, некрасивое, рябоватое, большое, с длинным носом и маленькими неопределенного цвета, умными и хитрыми глазками, с некоторым выражением добродушия! Вот приблизительный портрет, запечатлевшийся в моей памяти, этого генерала, игравшего впоследствии крупную роль и кончившего ее бесславно. Быстро довольно Май-Маевский стал вникать во все стороны положения дивизии и осваиваться со всем, что сюда относилось. Первое впечатление было, что 3-я дивизия получила умного начальника. И в самом деле, в значительном уме и опытности ему нельзя было отказать. По натуре это был большой барин, любивший, видимо, себя усладить в жизни. Во всяком случае, первое, что бросилось нам в глаза, это способность его хорошо и обильно пожрать. Аппетитом обладал всегда завидным.
Ко всем в штабе Май-Маевский отнесся дружески и особенно внимательно ко мне, как начальнику штаба. На первых порах он часто обращался ко мне за моим мнением в том или другом вопросе. И это не производило впечатления, что он искал решений у меня, а видно было стремление опытного начальника лучше, глубже и быстрее вникнуть в различные дела по дивизии. Словом, он меня этим подкупал и даже нравился.
Прошло так три дня, и Май-Маевский легко, без напряжений, иногда как бы шутя, вошел в курс дела по командованию дивизией. Вернулся из Ставрополя Самурский полк, получивший за свою боевую деятельность особую благодарность генерала Врангеля.
6 ноября мы получили приказ о наступлении, 2-й и 3-й дивизиям приказано было наступать на с. Пелагиада. При этом нам предписывалось как бы лишь «обозначить» это наступление: указывалось, наступая на с. Пелагиада, в него не входить и по выяснении нашего успеха уйти в с. Михайловское на отдых.
С флангов, правее нас и левее 2-й дивизии должна была наносить решительные удары конница, дивизии генерала Врангеля и полковника Улагая. Наступлением этим имелось в виду с трех сторон нанести сокрушительный удар самой сильной группе большевиков, так называемой Таманской их армии.
7 ноября 3-я дивизия в составе 2-го офицерского и Самурского полков (4-й пластунский батальон вышел из состава дивизии) при двух легких, одной мортирной и одной тяжелой батареях перед рассветом выступила из Рождественской. Было холодно и туманно, ориентировка сильно затруднялась. Подошли к ближайшей железнодорожной будке и остановились. Начало рассветать, но туман еще более усилился и сильно знобило. Май-Маевский поспешил к будке. В ночной тьме я как-то не обратил внимания на его фигуру, теперь же трудно было сдержать себя, чтобы не прыснуть от смеха, – так комична была фигура начальника дивизии. Одет он был, кажется, во все, что только у него было из верхнего платья. И без того неуклюжая толстая фигура его теперь походила на тех баб, что лепят мальчишки из снега. Еле ворочался. Глаза слезились, нос тоже вел себя очень неопрятно. Ну просто – точно 80-летний старик. «Э! – думаю, – неважный из тебя вояка в поле».
И по части распоряжений для наступления Май-Маевский не проявил себя особенно энергичным, толковым. Он как-то легко предоставлял делать это другим. И фактически наступление началось так, как предложили ему сделать я и командир 2-го офицерского полка.
По компасу определили направление на с. Пелагиада и по нему двинулся 2-й офицерский полк, выславший вперед авангард. Самурский полк несколько был задержан в качестве резерва. Долго так двигались, поверяя взятое направление и изменяя его ошибки. Часа через два туман стал рассеиваться. Полк развернулся и, не останавливаясь, повел наступление прямо на центр примерно села, которое в это время стало открываться. Батареи несколько отстали. В это время от одной из ближайших к ст. Пелагиада будок отделилась наша конно-горная батарея. Она все время была со 2-м нашим конным полком, в составе особой бригады, конной генерала Чайковского. Бригада – не знаю, какую она имела задачу – ночевала где-то на хуторах западнее ст. Пелагиада и теперь выдвинулась к железной дороге и тут чего-то выжидала. Конно-горная батарея, видя наше наступление, едва ли не по собственному почину поскакала вперед к цепям 2-го офицерского полка.
Большевики, видимо, не ожидали нашего наступления. Они очень скоро стали очищать с. Пелагиада. Село лежит в глубокой лощине с ручьем. Правый берег – крутой и очень высок. На нем противник имел чудную позицию, которая командовала над всей местностью к юго-западу до железной дороги и даже дальше, насколько видел глаз. Позиция была подготовлена, имелись окопы. Узнав о нашем наступлении, большевики заняли ее, оставив в селении лишь небольшие части. Тем не менее когда наши цепи были еще верстах в трех от Пелагиады, они довольно поспешно снялись со своей сильной позиции и стали уходить к северо-востоку длинными, бесконечными и густыми цепями. По-видимому, им уже стало известно, что из Ставрополя на Дубовку справа (по нашей руке) и на Казинку слева, с северо-запада их захлестывают и угрожают окружением две наши сильные конные группы.
В то же время мы видели, что от Московского в с. Пелагиада вступили пластуны Кубанской пластунской бригады из состава 2-й дивизии.
Конно-горная батарея неистовствовала. Она была едва ли ни впереди цепей, никаких позиций не выбирала и стреляла прямой наводкой беглым огнем. Пехота не стреляла: велика была дистанция. Когда мы подошли к цепям, генерал Май-Маевский, видя почти безнаказанный отход противника перед нами, приказал ближайшему пулеметчику 2-го офицерского полка открыть огонь. Тот открыл, опорожнив ленту, но результата не было никакого: дистанция оказалась велика.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
