Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Период пребывания Джона на президентском посту был таким коротким, что он не оставил большого наследия в плане законодательства. Однако огромная популярность, явившаяся результатом личного обаяния, интеллекта и огромной смелости, в сочетании с трагическими обстоятельствами его смерти превратили его фигуру в миф.
* * *
Смерть Кеннеди закрыла перспективы для Союза ради прогресса. Хотя, по моему мнению, исходная направленность Союза была неверной, думаю, что в связи с Союзом, как и в связи с многими другими делами, Кеннеди учился на своих ошибках и ошибках своих советников. Если бы он не был убит, частный сектор сыграл бы более сильную роль в экономическом развитии стран полушария. По существу, администрация Кеннеди в конце 1963 года уже сменила акценты и призывала латиноамериканские страны изменить свою протекционистскую политику.
Однако в период после убийства Кеннеди новая администрация не воспользовалась этой возможностью. Несмотря на интенсивные усилия Томаса Манна — способного заместителя государственного секретаря по странам Латинской Америки, Белый дом при президенте Джонсоне, занятый своей «войной против бедности» в Соединенных Штатах и реальной войной во Вьетнаме, потерял интерес к Латинской Америке. Союз ради прогресса постепенно превратился в нечто незначительное. Должно было пройти еще двадцать лет, прежде чем представилась другая возможность повлиять на направленность латиноамериканской политики.
Начиная с середины 1960-х годов по Латинской Америке прокатилась мощная волна интенсивного национализма, активного антиамериканизма и революционного популизма. Гражданские правительства в одной за другой стране оказывались неспособными справиться с исключительной социальной напряженностью, явившейся следствием процесса модернизации. Большинство из них было низложено, иногда насильственно, и на их место пришли авторитарные военные режимы.
К концу 1960-х годов надежда на сотрудничество между странами полушария, посеянная Союзом ради прогресса, рухнула, и ее сменили миазмы конфронтации и подозрений. Латиноамериканские страны за немногими исключениями еще крепче закрыли свои границы для иностранных, особенно американских, компаний и капитала. Андский пакт, заключенный в 1970 году между Чили, Боливией, Перу, Эквадором и Колумбией, а позже к нему присоединилась Венесуэла, резко ограничил деятельность иностранных корпораций, а в ряде случаев не обошлось и без открытой экспроприации.
Наиболее символичным проявлением этих мрачных лет в Латинской Америке была ситуация в Чили во время президентства Сальвадоре Альенде в начале 1970-х годов. Эта история хорошо известна и носит весьма неоднозначный характер. Альенде — убежденный марксист и лидер Социалистической партии Чили вел в 1970 году кампанию на платформе радикальной земельной реформы, экспроприации всех иностранных компаний, национализации банков и других мер, которые твердо поставили бы его страну на дорогу к социализму.
В марте 1970 года, еще задолго до выборов, мой друг Аугустин (Дуни) Эдварде, издатель ведущей газеты Чили «Эль Меркурио», сказал мне, что Альенде полностью находится под советским влиянием и что он разрушит хрупкую экономику Чили и распространит на этот регион коммунистическое влияние. Дуни предупреждал, что, если Альенде победит, Чили станет еще одной Кубой, сателлитом Советского Союза. Он настаивал на том, что Соединенные Штаты должны не допустить избрания Альенде.
Опасения Дуни имели настолько серьезный характер, что я организовал его контакт с Генри Киссинджером. Позже я узнал, что сообщения Дуни подтверждали данные, уже полученные из официальных разведывательных источников, что заставило администрацию Никсона увеличить тайные финансовые субсидии для групп противников Альенде.
Несмотря на все это, Альенде победил на выборах с небольшим перевесом. Чилийский конгресс утвердил его выборы несколькими месяцами позже, хотя ЦРУ продолжало усилия по недопущению прихода Альенде к власти. Уже вступив в свою должность, новый президент, верный своим предвыборным обещаниям, экспроприировал американскую собственность и ускорил темпы конфискации земель у элиты и распределение земли среди крестьянства. Большая часть собственности Дуни Эдвардса была конфискована, и он вместе с семьей бежал в Соединенные Штаты, где Дональд Кендалл, глава компании «Пепсико», взял Дуни на работу в качестве вице-президента, а мы с Пегги помогли им устроиться.
Радикальная программа Альенде быстро привела к отчуждению от него среднего класса Чили. К сентябрю 1973 года экономические условия ухудшились, и политическое насилие возросло. Чилийские военные под предводительством генерала Аугусто Пиночета Угарте организовали мятеж. Армейские части штурмовали президентский дворец Ла Монеда, и Альенде покончил с собой. Что последовало за этим, можно описать лишь как режим террора, время, когда сводились старые счеты, а сторонников Альенде — лидеров профсоюзов и других подвергали пыткам, убивали или высылали.
Несмотря на мое личное резко отрицательное отношение ко всем этим крайностям в годы правления Пиночета, экономический аспект этой истории является более конструктивным. Столкнувшись с высокой инфляцией и огромным бюджетным дефицитом и будучи отрезанным от международных рынков капитала, Пиночет обратился за советом к группе молодых экономистов, многие из которых получили подготовку в Чикагском университете. Они посоветовали генералу освободить экономику Чили от всех ограничений и перекосов, от которых она страдала в течение многих лет. Их отважный экономический эксперимент стал основой для решительного восстановления Чили после 1985 года, когда она стала примером для других стран полушария.
* * *
На протяжении 1970-х годов многие латиноамериканские страны пережили ту же судьбу, что и Чили, — жестокая городская партизанская война, военные диктатуры, подавление демократических институтов и спотыкающаяся экономика. По существу, к началу 1980-х годов Латинская Америка находилась в состоянии экономического катаклизма. Десятилетия протекционизма и государственного контроля значительно снизили экономический рост. Что еще хуже, после гигантского роста цен на нефть в 1970-х годах многие страны приобрели огромный зарубежный долг, пытаясь поддержать свою завышенную в цене валюту, а также финансировать растущий дефицит бюджета государственного сектора и крупномасштабные государственные проекты создания инфраструктуры. Тяжелый спад, который последовал за этим в начале 1970-х годов, привел к резкому падению цен на сырьевые товары и взвинтил процентные ставки практически до беспрецедентных величин. Результатом был экономический хаос. К середине 1980-х годов годовой процент инфляции составлял в среднем для региона 150 % и достигал ужасающего уровня в 217 % для Бразилии и 1130 % для Аргентины; безработица выросла до 15 %; бегство капитала достигло эпидемических пропорций. «Чистый» отток капитала из Латинской Америки вырос до 30 млрд. долл. в год, внешний долг возрос до огромной цифры в 400 млрд. долл.
На протяжении многих лет моей банковской и финансовой деятельности я никогда не встречался с такой ситуацией. Должен, однако, признать, что такие банки, как «Чейз», должны нести большую долю ответственности за происшедшее. Им надлежало видеть, что происходит, и снять правительства латиноамериканских стран и компании этого региона с кредитной иглы раньше, чем это было сделано.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
