Подобна яблоку Евы твоя красота, если твоя добродетель не соответствует твоей наружности —
и, несмотря на снисходительную нежность к другу, Шекспир позволяет угадать, что некрасивые сплетни не были лишены основания (сонет 95):
Как ты умеешь прикрашивать проступки, которые подобно червю в ароматной розе пятнают красоту твоего расцветающего имени! О, какими благоуханиями окружаешь ты свои грехи! Те языки, которые рассказывают о твоем житье, делая соблазнительные замечания о твоих прихотях, примешивают к своим осуждениям и похвалу, ибо одно твое имя уже освящает всякий дурной отзыв.
В 1600 г. здоровье старого отца поправилось. Однако лорд и леди Пемброк провели все лето вдали от Лондона в своем поместье Вильтон. В мае Герберт отправился в сопровождении Чарльза Денвере в Гревсенд навстречу леди Рич и леди Саутгемптон. Этот визит доказывает, что Герберт не чуждался вовсе в это время семейства Эссекса и Саутгемптона, как принято думать на основании вышеупомянутого толкования Тайлера. В высшей степени характерно также то обстоятельство, что его спутник был так тесно связан с вождями партии недовольных, что расплатился в следующем году жизнью за участие в восстании.
В день свадьбы другого лорда Герберта с одной из придворных дам королевы, роскошно отпразднованной в июне 1600 г. в Блэкфрайрсе, имя Вильяма Герберта упоминается впервые вместе с именем той молодой женщины, которая является, по-видимому, героиней шекспировских сонетов. Вильям Герберт и лорд Кобгем сопровождали невесту, Анну Рассел, в церковь. После ужина была разыграна «маска», причем 8 роскошно разодетых дам танцевали какой-то новый необыкновенный танец. Среди них упоминаются миссис Фиттон и две дамы, которые несколькими годами раньше были замешаны в одну любовную историю Эссекса (миссис Саутвелл и миссис Бесс Рассел). Наряды этих дам были сшиты из серебряной парчи, мантилья из тафты телесного цвета обвивала верхнюю часть стана, а волосы, «заплетенные чудным образом», ниспадали свободно на плечи. Дама, открывавшая двойную кадриль, была миссис Фиттон. Она приблизилась к королеве и пригласила ее танцевать. Ее величество спросила ее, кто она такая? «Я — любовь», — ответила та. — «Любовь — коварна!» возразила королева. Тем не менее, она встала и приняла участие в танцах.
В более поздних письмах Уайта, относящихся к тому же году, говорится, что Герберт не выражает ни малейшего желания вступать в брак, и мы видим, что он в сентябре и октябре 1600 г. усердно занят приготовлениями к придворному турниру в Гринвиче.
19 января 1601 г. умирает его отец, и Вильям Герберт получает титул графа Пемброка. Вскоре после этого он скомпрометировал свое имя в одной любовной истории, вероятно той же самой, о которой говорится в сонетах Шекспира. 5 февраля Роберт Сесиль упоминает об этом в одном письме. Лорд Пемброк находился, оказывается, довольно долгое время в тайной связи с любимицей королевы, придворной дамой миссис Фиттон. По словам Сесиля, она скоро очутилась в интересном положении. «Правда, граф Пемброк взял вину на себя, но от брака отказывался очень настойчиво». Сесиль заключает свое письмо словами: «Боюсь, что обоим придется просидеть некоторое время в Тауэре, ибо королева поклялась послать обоих туда».
В другом письме рассказывается, что миссис Фиттон, пользовавшаяся большими симпатиями королевы, часто снимала свой головной убор, подкалывала платье, накидывала длинный белый плащ и покидала в мужском костюме дворец, чтобы идти на свидание с графом.
Мэри Фиттон разрешилась от бремени мертворожденным мальчиком. Пемброк отсидел месяц в тюрьме Флит и был удален от двора. Вскоре после этого он просил через Сесиля позволения отправиться за границу: немилость, в которую он впал у королевы, говорит он, заставляет его испытывать муки «ада», он убежден, что как бы ни гневалась на него королева, она не будет так жестока, чтобы удерживать его в той стране, «которая ему теперь ненавистнее всех остальных». Королева дала, кажется, сначала свое согласие, но взяла потом свое слово назад. В середине июня он снова пишет трогательное письмо, именно то, где встречается упомянутая фраза: «красота королевы была единственным солнцем, освещавшим его маленький мирок». Пемброк думал этими словами растрогать суровое сердце Елизаветы, так как он, по-видимому, понял за это время, что его сгубила не столько его связь с Мэри Фиттон, сколько его равнодушное отношение к более чарующим прелестям ее величества. К сожалению, Пемброк опоздал со своими комплиментами, а королева умела наказывать самым чувствительным образом, прикасаясь к самому животрепещущему нерву, как мы видели это из судьбы Эссекса. Вместе со смертью старого лорда Пемброка прекратилось его право эксплуатировать Динский лес. Сын надеялся получить по наследству эту привилегию. Однако она была дарована его конкуренту, сэру Эдуарду Винтеру, и возвращена ему только семь лет спустя при Иакове.
Пемброк так и остался под опалой. Все его просьбы о позволении путешествовать встречали один и тот же отрицательный ответ: ему намекнули, что он удален от двора и должен «хозяйничать в деревне». Этот переворот в жизни Пемброка, относящийся к 1601 г., объясняет нам достаточно убедительно временное прекращение его лондонской дружбы с Шекспиром, нашедшее поэтический отголосок в 126-м сонете, замыкающем собой всю группу.
При Иакове добрые и близкие отношения обоих друзей, по-видимому, вновь восстановились. Посвящение издания in-folio служит наглядным тому доказательством.
Бросим в заключение беглый взгляд на дальнейшую судьбу Пемброка.
Смерть отца доставила ему большие богатства. Однако беспорядочная жизнь, которую он вел, часто запутывала его экономическое положение. В 1604 г. он женился на леди Мэри, седьмой дочери лорда Тальбота: свадьба была отпразднована турниром. Жена принесла ему много денег и всякого добра, но, по мнению современников, он слишком дорого заплатил за ее состояние, женившись на ней. Он не был счастлив в своей супружеской жизни.
