Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Барон Уэнлок восседал на коне посреди третьей шеренги в окружении вестников и герольдов. Заметив Сомерсета, сидевший на коне рядом с Уэнлоком Эдуард, принц Уэльский, заметно побледнел. Даже шлем герцога был забрызган кровью, а из ноздрей его коня текли алые струйки.
– Почему ты не поддержал меня, милорд?! – оскалился Эдмунд, посмотрев на Уэнлока. – Я послал тебе приказ. Почему ты остался на месте?
Старый лорд ощетинился – седину его подчеркивало побагровевшее лицо:
– Да как ты смеешь покушаться на мою честь?! Щенок! Я не позво…
Удар булавы Сомерсета пришелся прямо в открытое забрало Уэнлока, не позволив старику договорить. Кровь хлынула по лбу барона, недоуменно шевелившего губами. В следующий миг он получил еще один удар, а затем возмущенный Бофорт проводил взглядом Уэнлока, уже бездыханным свалившегося под копыта коня.
– О боже! – охнул принц Эдуард, глядя вперед – не на Уэнлока, а за него, на подступающие ряды йоркистов. Повернулся туда и Сомерсет – и людской потоп охватил их.
* * *
Эдуард Йорк посмотрел на серебристые пластины своих латных перчаток. Они были в крови, пусть он и не помнил, чтобы ударял кого-нибудь кулаком в битвенном безумии. Когда пало крыло Сомерсета, он нашел, что этот момент благоприятствует для удара по врагу, и погнал своих людей вверх по склону – и сам с рыком въехал на вершину холма. Он видел, как отбивался Бофорт и как не сумел защитить себя молодой парень с гербом дома Ланкастеров. Эдуард снова посмотрел на свою перчатку. Сколько же крови пришлось ему повидать в своей жизни… Не по его собственному желанию! Что ж, сегодня одна женщина будет рыдать, услышав печальную весть. Все надежды Маргариты Анжуйской рассыпались в прах – сын ее, бледный и бездыханный, лежит среди всех остальных.
Король вдруг понял, что и сам рыдает, и, утирая слезы, рассердился на себя за это. Окружающие отворачивались, подмечая даже более странные вещи. Некоторых выворачивало на траве наизнанку, другие валились на землю, как пьяные, и засыпали. Остальные расхаживали по полю, незаметно для окружающих смеялись или плакали, осознавая, что остались в живых. Все забытое в пылу только что закончившейся бойни возвращалось урывками… Они останавливались, терли глаза кулаками и пытались отдышаться, прежде чем сойти с места.
Наверное, виноват возраст, сокрушенно подумал Эдуард, и усмехнулся, представив со стороны, как выглядит плачущий король во всей нелепости подобного зрелища. Он видел, что его брат Ричард обменивается поздравлениями со своими людьми – как надлежало делать ему самому. Горло его пересохло, и он отобрал у проходившего мимо слуги полный мех и, прижав его ко рту, перевернул его. Эдуард рассчитывал обнаружить в нем воду, но там оказался пенистый эль, плотный и горький. Он глотал и глотал, подобно припавшему к материнской груди младенцу, прерываясь только для того, чтобы перевести дух.
– Боже мой, я совсем засох… – пробормотал король и, увидев приближавшегося к нему расстроенного Ричарда, усмехнулся и проговорил с ноткой возмущения: – Клятву свою я выполнил, братец. И понял, что меня терзает жажда.
– Я знаю, Эдуард, но дело не в этом. Мне сказали, что рыцари Ланкастера попросили убежища в находящемся возле города монастыре, – ответил герцог Глостер.
– Кто именно? – спросил его старший брат. Выпитый эль заставил его щеки порозоветь. Он сделался каким-то легким, ясным и более приветливым.
– Не знаю, – ответил Ричард. – Монахи не впустили наших людей посмотреть.
– Ого, неужели? – переспросил Эдуард. Вернув мех с пивом слуге, он свистом подозвал к себе коня. Животное к нему подвел лорд Риверс, и короля окружили телохранители, люди свирепые и уже снявшие шлемы.
– Поедем со мной, – пригласил Эдуард брата. Тот вновь поднялся в седло, и они поскакали к аббатству.
Местное аббатство в Тьюксбери располагалось не столь далеко от последних рядов полегшей рати, оттесненной назад от того места, где она стояла сначала. Эдуард помрачнел, заметив рядок монахов в черных рясах, стоявших перед громадной нормандской аркой и дверью в ней, и перевел своего коня на легкий галоп.
Риверс и телохранители припустили следом за ним, прекрасно понимая, что на свете найдется немного столь же устрашающих зрелищ, как ватага разгневанных рыцарей на закованных в сталь боевых конях.
Эдуард осадил коня возле двери, одновременно развернув его. Монахи явно дрогнули, но не отступили.
– Я приказал разыскивать моих врагов в любом месте, где они могли бы спрятаться! – крикнул король, обращаясь внутрь монастыря. Он знал, что находящиеся внутри могут услышать его, и постарался, чтобы это произошло.
На его голос из огромной двери вышел аббат.
– Милорд Йорк… – начал он.
– Обращайся ко мне так, как положено обращаться к королю! – рявкнул Эдуард.
– Ваше Величество, если вам это угодно, перед вами освященная земля. Перед вами Убежище. Я не могу впустить в аббатство ваших людей.
Король обернулся к своим рыцарям:
– Меня изгнали из моей собственной страны, моя жена и дети были вынуждены просить убежища. Вернувшись домой, я сказал, что навсегда покончу с этой историей. Я никого не щажу. Я не принимаю никакого выкупа. Я считаю это аббатство тем же полем боя. И я буду милостив к тем, кто войдет и прикончит всех, кто еще остался в живых.
Двое рыцарей направили своих коней прямо к двери.
Охваченные гневом и ужасом монахи разразились воплями, тщетно поднимая безоружные руки, словно бы ими можно было защититься. Замелькали мечи, послышались короткие рубящие удары, на камни брызнула кровь. Аббат попытался войти внутрь и запереть двери, однако всадники уже распахнули их и хлынули внутрь. Полный страха вопль прокатился по двору монастыря. Кричали те, кто пришел сюда в поисках последней надежды… раненые, испуганные. Рыцари исчезли в дверях, и послышалась новая какофония стонов боли и ярости.
Эдуард смотрел на братьев. Кларенса корчило, ему было дурно, а Ричард взирал на короля едва ли не с любопытством. Монарх пожал плечами. В своей жизни он был свидетелем слишком многих смертей и кровопролитий. Новая бойня ничего не значила для него.
Они нашли Маргарет на следующий день. Она уже слышала ужасную для нее новость, а ее телохранители разбежались, оставив ее в одиночестве. Королева попыталась укрыться в расположенном примерно в миле от аббатства женском монастыре, но монахини уже были наслышаны о том, какая судьба ждет тех, кто посмел сопротивляться Эдуарду, так что, при всех криках и протестах, не стали мешать грубой солдатне, явившейся к их кельям, чтобы извлечь из монастыря Маргарет.
Поглощенная своим горем, она не стала сопротивляться. Капитан, посадивший ее на коня и ведший его под уздцы, даже сжалился над несчастной женщиной и позволил ей проститься с сыном, тело которого положили в аббатстве Тьюксбери. Погибший принц был прекрасен в своей молодости, и королева, отупевшая, опустошенная своими страданиями, погладила сына по щеке и долго не выпускала из своих пальцев его руку.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
