Книга Холодные сердца - Лайза Джуэлл

Спасибо тебе, Джим, за искренность.

С моей стороны было верхом бестактности задавать тебе такие вопросы, но ты, как всегда, воспринял все как надо. Ты, наверное, единственный человек, который знает, чем меня можно взять. Это восхитительно! Было очень интересно услышать от тебя, как ты себя чувствуешь, когда уходишь в запой. Хотя, скажу честно, это глубоко меня опечалило. Мне даже захотелось сесть в первый же поезд, приехать к тебе и заглянуть тебе в глаза, держать тебя за руки и сказать, что у меня есть средство, которое заставит тебя бросить это занятие.

Но я, конечно же, этого не сделаю. Ты не хуже меня знаешь, что у любого человека есть ключик, способный заставить его измениться. Он хранится в глубине души каждого из нас, и, хотя кто-то другой и может помочь нам найти этот ключик, воспользоваться им можем только мы сами. Ирония же состоит в том, что для того, чтобы я пришла к тебе и помогла обнаружить этот ключик, я должна найти в самой себе свой собственный. Все это как клубок тесно переплетенных нитей. Это нечто невозможное, Джим, честное слово.

Спасибо, что поведал мне о том, что случалось с тобой в детстве. Бедняжка, прими мое сочувствие. Неудивительно, что потом некоторые из нас, повзрослев, ведут себя не лучшим образом. Это вина тех взрослых, что жестоко обращались с нами, когда мы были детьми. Если взрослый неспособен на такую простую вещь, как забота о детях… получается замкнутый круг. Уверена, у твоей матери масса собственных историй, собственные душевные травмы и все такое прочее.

Ты спрашивал о темных пятнах моего детства. Мне понятно, что ты пытаешься сделать, Джим, ты пытаешься помочь мне, не так ли? Этакий заочный психоанализ, чтобы в один прекрасный день я была бы в состоянии приехать к тебе. Господи, как же мне хотелось бы иметь возможность приехать! Поэтому я предлагаю себя тебе – анализируй!

Так вот, мою мать изнасиловали. Насильником был друг семьи. Тогда я ничего об этом не знала, но сестра рассказала мне, когда мне было шестнадцать. Оказывается, это был тот же самый друг семьи, который пытался языком проникнуть мне в рот за неделю до того, как я услышала от нее эту историю. В иных обстоятельствах я бы просто посмеялась – ну что взять с мерзкого грязного старикашки! Но потом узнала, что этот гад сделал с моей матерью. Нет, мы никогда это не обсуждали. Хотя мне всегда хотелось. Каждый раз, когда я оказывалась наедине с матерью, меня так и подмывало спросить ее. Я открывала рот, но не могла выдавить даже слова. Мне было страшно, что я растревожу давно зажившую рану. А потом она умерла. А вскоре умер и отец. Конец истории. Насильник явился на ее похороны. Я врезала ему по лицу. Ты можешь поверить? Я, Лорелея Берд, я врезала в челюсть мужчине ростом в шесть футов. Готова спорить на что угодно, мне было при этом больнее, чем ему. Зато мне стало легче. Думаю, он навсегда изменил меня, этот удар.

Но, да, все это омрачало мое детство: сначала мертворожденная девочка, потом изнасилование, затем молчание и тайны. Мою жизнь как будто окутывал зловещий туман. Обида (отец полагал, что это как-то связано с моей матерью, что она сама навлекла на себя это происшествие. Он обычно разговаривал с ней так, как будто НЕНАВИДЕЛ ее) и зацикленность на собственном «я» – обычные последствия психологической травмы.

Мать всегда думала только о себе, в ущерб собственным дочерям. Как это ужасно! Неудивительно, что я ухватилась за первого честного мужчину, который попался мне на пути, и заставила его осчастливить меня детьми, чтобы я могла воспитать их по-своему. И чем это закончилось? Лишь новыми секретами и новым молчанием. Да, это было другое молчание. Другие тайны. Но они все-таки были. Вещи, О Которых Нельзя Говорить Вслух. Теперь я понимаю, что это отравляло все. Боже, какой стыд!

Надеюсь, что на Мэган этот кошмар окончится. Она превосходная мать и жена. В самом деле. Я, конечно, злюсь на нее, меня бесит ее одержимость чистотой и порядком. Но она потрясающе делает свое дело. Она такая основательная, что я никак не могу взять в толк, в кого она такая и почему. Дети обожают ее и друг друга. Что касается ее мужа (если она может простить его, то я – тоже), то он готов целовать землю, по которой она ступает. Да, надеюсь, что так оно и есть. Замкнутый круг наконец разорван. По крайней мере для них.

Вот видишь, мой чудный Джим. Перед тобой очередной кусок МЕНЯ, чтобы тебе было с чем поиграть. Ты способен помочь мне? Смог бы? Я грежу о пряжке твоего ремня, Джим. Я сплю и вижу, как ты расстегиваешь ее…

Xxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxx