Лысенко обвел присутствующих победным взором. Сорокина даже губы поджала – наверное, не ожидала от него такой прыти. Да и Катька выглядела ошеломленной – хлопала глазами совсем как Кирка, когда он рассказывал ей, отчего бывает гром. Или вот вчера, когда они с восторгом рассматривали снежинку через увеличительное стекло, Кирка смотрела на него так же ошеломленно, как будто он сам сотворил такую немыслимую красотищу! Ну ладно, можно сказать, он и здесь сорвал овации, теперь можно и продолжить:
– Так что, выходит, зря мы всем отделом этих Амалий по городу и даже области трясли! Когда справиться мог я один… если хорошенько подумать.
Катя тут же мысленно все сопоставила и хотела заметить, что, не будь у них десятой жертвы, то до родства убитой и ее возможной убийцы они могли бы не докопаться никогда. Тем более когда поиски той самой Амалии-Эмилии еще только начинались, ее сестра была вполне жива и здорова… Значит, вся бойня, в которой погибло одиннадцать жертв, была спланирована заранее и задолго до этого? И всего из-за одной женщины?!
– Ее сестра унаследовала от своего покойного мужа пусть и не огромное, но вполне солидное состояние. И кроме младшей любимой сестренки, у нее больше никого не было. Так что даже при отсутствии завещания наша дорогая Амалия – будем для пользы дела звать ее по-старому – получала все. Однако убить сестру пришло в голову вовсе не ей, а… Кать, угадаешь с трех раз, кому?
– Да ладно, – хмуро ответствовала Катерина. – Я, конечно, тоже кое-что накопала, но не буду тебе портить настроение. Пусть мне лучше зачтется десять к карме! Да в этот раз я и не работала толком… так, на подхвате только. Греби, Игорек, свои лавры по полной. Без этой твоей Амалии действительно ничего бы не сошлось. Скажу только, что все это дело круто замешано на одном прогоревшем бизнесе. Несмотря на то, что наша служба запрещает иметь какой бы то ни было левый доход, начальство частенько смотрит на это сквозь пальцы. У Игореши индюки…
– Это не бизнес, – быстро сказал Лысенко.
– Согласна. Это хобби. Домашние животные. Десять тысяч домашних животных. Или сколько их у тебя?
– Черт его теперь знает… – майор покрутил головой. – С учетом и контролем у меня полный швах! Недавно ж новые повылупились! Но когда это закончится, милые дамы, я вам презентую по одному! Причем привезу живьем. И делайте с ними что хотите!
– Ну и что? – тут же согласилась Сорокина. – Подумаешь, напугал! Я своего свезу в морг, они мне его там быстро выпотрошат!
– Вот поэтому, Ритка, я тебя и боюсь – с твоими мозгами и крепкими связями в морге. Вы, женщины, существа непредсказуемые… как эта самая Амалия. Говорите, все маньяки – мужики? Не-е-ет… И бабы бывают маньяками! Иначе как можно было каждый раз знакомиться с жертвой, улыбаться, располагать ее к себе, делать так, чтобы она полностью доверилась, а потом приводить и помогать ее убивать? Как?! Если она не маньячка, у меня это в голове не укладывается… Не укладывается, черт возьми! Чес-слово, я хочу сам с ней об этом всем поговорить. И поговорю!
– Когда мы их возьмем, вот тогда все точненько и узнаем, – зловеще улыбаясь, пообещала Сорокина. – Вот тогда и поговоришь! Завтра я со всеми нашими выкладками иду к начальству и прошу снова возобновить дело. По вновь открывшимся обстоятельствам. Которых мы уже накопали до хрена и даже чуть больше. Даже не прошу, а требую! Так что одним индюком ты от меня не отбояришься, понял?
– Да я-то понял, – пожал плечами Лысенко, – что у тебя напрочь отсутствует причинно-следственная связь!
– Как это? – опешила Сорокина, которая всю жизнь гордилась своими аналитическими талантами.
– А так это! Кто на кого тут сверхурочно пахал? Кто эту Амалию выследил? Кто про наследство раскопал? И с меня же теперь еще и индюки!
* * *
– Игорь, за мной хвост, – тихо сказала она в трубку, косясь на неясную тень, маячившую позади. Вчера «хвоста» точно не было… после того, как она благополучно избавилась от него в проходном подъезде, он больше не появлялся. Или она была слишком погружена в свои мысли и просто его не заметила? Однако сегодня ее снова подхватили у самой работы и теперь вели уже неотступно.
– Ты сейчас где?
– В адрес еду.
– По нашему делу?
– Нет… по своему собственному.
– А хвост кто, мужик?
– Женщина.
– Амалия? – даже по голосу было слышно, что Игорь заволновался, и она поспешила его успокоить:
– Нет. Точно не она. И ростом пониже и вообще… не она это.
– Ну так и не шифруйся, – облегченно вздохнул Лысенко. – Веди себя, как будто никого и нету. Только осторожно, конечно, не расслабляйся и близко ее не подпускай. Так, на всякий пожарный. А когда обратно будешь возвращаться, зайди в «Макдональдс» возле конторы, а оттуда уже мне позвони. Чем черт не шутит… Хочу на твой хвост сам взглянуть. Только до Управления его не веди, ладно?
– Сама понимаю…
Несмотря на предупреждение, на обратном пути она все же отвлеклась, и преследующая ее фигура приблизилась к Кате чуть не вплотную, назойливо сопя чуть ли не в ухо. Должно быть, после недавнего фиаско, когда объект скрылся в подъезде, а затем как сквозь землю провалился, ее боялись упустить из виду.
«Да, не забыть бы про «Макдональдс» – а то что-то я снова ужасно рассеянная… прям с улицы Бассейной! Черт, действительно я этот самый рассеянный и есть! Я ж ни вчера, ни позавчера, и вообще на этой неделе так и не попала к Наташке и не распечатала Игорю фотки! Неудобно как… он, наверное, ждет». Катя покрутила головой – где-то здесь, возле метро, должна была быть мастерская… точно, вот она!
– Все по одной, пожалуйста! – сказала она, вынимая из сумки диск.
– Хорошо! – приемщик, молодой парень, отложил в сторону газету с кроссвордом. – Вам на когда?
– Мне прямо сейчас и срочно! – заявила она, плюхаясь на стул, с удовольствием вытягивая гудящие ноги и пристраивая рядом мокрый зонт.
– Айн момент!.. – Он заправил диск, как-то странно хмыкнул, а потом спросил: – А те, что не совсем резкие, тоже печатать?
Фотки, которые совсем недавно ей показывал Игорь, были, как помнится, вполне качественные, но на всякий случай она решила взглянуть еще раз:
– Покажите…
Приемщик развернул монитор, и перед ее изумленным взором предстал… Лешка Мищенко, целующийся с неизвестной девицей! Конечно, это было не порно – порно, скорее всего, произошло потом, но снимки были весьма пикантные. Особенно ей понравилась Лешкина рука, шарящая в кружевных труселях, и поза, в которой находилась явно сгорающая от страсти неизвестная девица. Пока она хлопала глазами, работник фотоиндустрии вежливо потыкал ручкой в монитор:
– Вот, смотрите – тут качество не очень.
– Вижу… – Она уже вполне пришла в себя и почему-то ужасно развеселилась. – Тогда давайте эту, эту… и, пожалуй, вот эту! Эта мне больше всего нравится! Я ее даже в рамочку вставлю! С сердечками! Да, еще вот, – от неожиданного открытия Катя едва не забыла, зачем вообще сюда зашла. – А вот с этого диска, пожалуйста, все. И разложите их по разным конвертам, хорошо?
