— Я не повторю этого публично, но ты права. Тебе никогда бы этого не разрешили.
— Я не могла допустить, чтобы мой друг погиб из-за нашей непредусмотрительности. Кстати, как Джулиан себя чувствует?
— Он еще в операционной. Выкарабкается, похоже, но изранен он сильно. Тебе не стоит смотреть на картинку, которую на этот раз выбрала мелкая шизофреничка. Это картинка из анатомического атласа. — Люси вздрогнула. — Она еще не успела далеко зайти, но если бы вы не поспешили, это был бы просто кошмар. Причем они не собирались предварительно его убивать.
— Она не обманывала себя, будто убивает ради получения каких-то выгод — силы или магии. Она сознавала, что ей нравится убивать и мучить.
— Откуда ты это знаешь?
— Она мне сказала перед смертью.
— Что, произнесла монолог злодея, как в кино?
— Что-то в этом роде.
— Паттерсон был одним из авторов волшебной палочки Джильды. Она знает, кто еще покупал у него артефакты и готова помочь нам в их розыске, если мы окажем ей снисхождение.
— А в тюрьму она попадет?
— Мерри, серийный маньяк-убийца оказался служащим полиции. Наша репутация в общине фейри сильно подмочена и без того, чтобы мы посадили в тюрьму фею — крестную мать Лос-Анджелеса.
— А как местные фейри отнеслись к тому, что Джильда на них стучала, сообщая о магических предметах?
— Она уверяет, что это ради их собственного блага. Эти артефакты несут опасность для общины, а что ее собственная палочка — «зло», — Люси изобразила в воздухе кавычки, — она и подумать не могла. Послушать Джильду, так она в одиночку вела крестовый поход против маньяка-убийцы.
— Не сомневаюсь, что Джильда сумеет оправдаться в глазах публики, — сказала я.
— Джереми со своей бандой ждут тебя в приемном покое. Адам, партнер Джулиана, просто не в себе.
— Он еще не успел восстановиться после смерти своего брата.
Люси погрустнела:
— Да, помню. Ну и год у тебя выдался, Мерри.
Что мне оставалось, кроме как согласиться?
В дверь постучали — пришли Дойл, Холод и Гален.
— Кажется, мне намекают, что тебе пора дать отдых.
Люси всем сказала: «Привет», и вышла.
Дойл взял меня за руку.
— Я едва не дал ей тебя убить.
— Мы едва не дали ей тебя убить, — поправил Рис, положив руку мне на ногу, прикрытую простыней.
Гален молча смотрел на меня.
— Хочешь сказать — я же предупреждал? — спросила я.
Он покачал головой.
— Я видел Джулиана и видел картинку, которую она пыталась сымитировать. Этого нельзя было допустить.
— Но если бы мы не стали их выманивать, он бы не попался им на глаза.
— Если бы мы додумались приставить охрану к нашим друзьям-людям, — сказал Рис, — с ним бы тоже ничего не случилось.
Дойл кивнул:
— Я считал нашим кругом только сидхе и фейри, что живут с нами в одном доме. Забыл, что наша семья куда больше. Это и Джереми, и весь персонал агентства, это и Люси и многие ее коллеги. Это солдаты, которых ты спасла и которые вызвали такой интерес у Богини. Мне пора начинать мыслить шире, чем мыслит местный божок, властвующий на клочке земли.
Я удивленно моргнула от последней фразы.
— Стив хотел только одного — чтобы Паслена выросла до нормального роста и стала его настоящей любовницей.
— А чего на самом деле добивалась Паслена? — спросил Рис.
— Смерти, — ответил Дойл.
— Что? — поразилась я.
— Она меня видела, Мерри. Она заметила меня на балконе, я это знаю наверняка. И все же полетела за ножом и напала на тебя, подставляя мне спину.
— Может быть, она не верила, что ты сумеешь поразить такую маленькую цель с такого расстояния и под таким углом, — предположил Рис. — Мало кто из нас рискнул бы метать нож так близко от Мерри.
— Я не промахиваюсь, — сказал Дойл.
— Не факт, что феи-крошки это знают.
— Но почему в таком случае она напала на Мерри, а не на тебя? Она видела, что у тебя пистолет, и что ее любовник в опасности. Почему она не стала спасать его? Почему напала на Мерри, повернувшись спиной ко мне, если не хотела умереть?
— Может быть, она и хотела, — предположила я. — Или хотела половиной своей души. А вторая половина наслаждалась мучениями других. Паслена сказала мне об этом за миг до того, как эта вторая половина завладела ее существом. Она сказала, что та ее половина жаждет стать большой, а потом вырезать младенцев из моего живота и сплясать в луже моей крови. И она уже не может ее удержать.
— Значит, ты думаешь, что она искала смерти и совершила самоубийство руками Дойла? — спросил Гален.
Я покачала головой:
— Нет. Думаю, она поняла, что им обоим не жить, и хотела только успеть принести как можно больше страданий. Она была уверена, что, убив меня и детей, причинит вам самое большое горе.
Все затихли, только больничный шум доносился из-за дверей.
— Хорошо, что они мертвы, — сказал Гален.
Я отпустила руку Дойла и протянула ладонь к Галену. В глазах у него стояли непролитые слезы. Он взял мою руку и поцеловал:
— Прости за ту ссору.
— И ты меня прости.
— Мне трудно переносить, что ты рискуешь собой, но я обещаю больше никогда не расстраивать тебя перед боем.
Я улыбнулась, Рис хлопнул его по плечу. Дойл наклонился и поцеловал меня в губы.
— При тебе все время будет не меньше двоих стражей.
— Убийцы убиты, Дойл.
Он улыбнулся и отвел мне прядь волос со лба.
— Они не последние, моя Мерри, а когда Паслена дважды успела ранить тебя, прежде чем я нацелил бросок, я думал, у меня сердце остановится.
— Я тогда уже успела коснуться ее рукой плоти.
— Но я этого не знал. — Он еще раз поцеловал меня и сказал: — Адам плачет о Джулиане на плече у Холода. Кажется, едва не потеряв Джулиана, Адам понял, насколько был неправ. Вряд ли Джулиану после выхода из больницы надо будет приходить к нам за утешением.
— Как это Холода угораздило подставить жилетку Адаму?
— А я видел, как он идет, — ухмыльнулся Дойл.
— Я тоже, — сказал Рис.
— И я, — присоединился Гален. — Джулиану я бы жилетку подставил, а на Адама зол — это по его вине у них была размолвка.
Холод оказался легок на помине — он вошел в дверь, и Дойл подвинулся, пропуская его меня поцеловать.
