– Она отделалась одним сильным укусом в ногу, – сказал Том, – и несколькими синяками. Ей даже не пришлось остаться на ночь в больнице.
– А мне? – спросила она, и Том снова улыбнулся ей.
– Ты здесь уже пару дней, моя сладкая, – ответил он. – Мы все по очереди сидим с тобой – Алек, и Оливия, и Джина, и Клей, и Бобби – и я, тот счастливчик, которому повезло находиться здесь, когда ты пришла в себя.
– Пару дней? – спросила она. Как она могла потерять два дня?
– Они думают, что ты, наверное, ударилась головой об угол собачьей конуры или что-то в этом роде, – сказал Том. – Отключилась. Что, может быть, было лучше всего, потому что ты не сознавала, что этот проклятый пес делал с тобой.
Теперь понятно, откуда у нее эта острая, как нож, боль в затылке.
– Он не убил меня, – произнесла она в изумлении и легкой эйфории.
– Он бы убил, если бы Бобби не приехал домой вовремя, – скорбно покачал головой Том.
– Сколько укусов… на самом деле?
Том поколебался, потом, как видно, решил сказать правду.
– Девять, – сказал он. – Девять больших и несколько не таких серьезных.
– Мои ноги?
Ноги у нее горели, и Том кивнул.
– Твои ноги. Попа. Левая рука. Но твое красивое лицо – просто замечательно.
– Собаку умертвят?
– Это уже сделано, – сказал Том напрямик. – Они провели аутопсию. У собаки была какая-то… не знаю… какая-то разновидность эпилепсии или еще чего-то. Твой отец места себе не находит из-за того, что не воспользовался связями, чтобы ускорить тот неврологический осмотр. Они, возможно, смогли бы ему помочь тогда.
Она закрыла глаза, услышав это.
– Бедный пес.
– Знаешь что? – было видно, что ему хочется сменить тему разговора.
Она взглянула на него, слишком усталая, чтобы задавать вопрос.
– Я думаю, Бобби к тебе неравнодушен, – продолжил он. – Сильно неравнодушен. Он практически поселился здесь с тех пор, как тебя привезли сюда.
Лейси попыталась улыбнуться, но не была уверена, что это ей удалось.
– Это взаимно? – спросил Том.
– Я… – Она облизнула губы. Они у нее пересохли. – Я с этим борюсь.
– Почему, родная?
– Много причин. – Она хотела рассказать Тому о том, как Бобби давал пачку долларов худой блондинке на парковке, но знала, что никак не сможет связать так много слов вместе.
– Эй! – Голос раздался откуда-то из комнаты, и Лейси, повернув голову, увидела своего улыбающегося отца в дверях палаты.
– Привет, Алек, – обернулся на звук Том, поднимаясь и отступая от кровати, чтобы дать место человеку, который был ее отцом во всех отношениях, кроме генетического фактора.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
– Я так рад видеть, что ты очнулась. Ты потрясла нас всех, и очень сильно.
Том положил руку на плечо Алека.
– Я пойду, – подмигнул он, но Лейси была совершенно уверена, что ему не хочется уходить, просто ему нужно было дать ей возможность побыть наедине с Алеком.
– Рад, что ты был здесь, – сказал Алек Тому, и мужчины пожали друг другу руки.
– Пока, Том, – сказала Лейси, тронутая немногословной сердечностью между ними.
Она знала, как тяжело было им обоим последние десять лет, как каждый из них боролся со своими демонами, изо всех сил стараясь не ставить ее в трудное положение, и она знала, что любовь каждого из них к ее матери была чистой, притом что любовь Анни к ним была вовсе не такой однозначной.
Ее отец не сразу сел на освободившееся место на стуле. Сначала он поднял простыни, прикрывавшие ей ноги, и проверил повязки, потом сделал то же самое с левой рукой. Она закрыла глаза, пока не готовая увидеть свое тело.
– У тебя останется несколько шрамов, дорогая, но врачи считают, что функции нигде не будут нарушены, и это – прекрасная новость. Тебе повезло. Один укус пришелся слишком близко к бедренной артерии, чтобы не побеспокоить тебя. И раз уж мы об этом заговорили, как боль?
– Изматывает, – сказала она.
Его лицо помрачнело. Он потрогал пакет, висевший на подставке возле кровати, прочел то, что было написано на этикетке.
– Я пойду переговорю с медсестрой и узнаю, что она сможет сделать для тебя.
– Пока не надо. – Лейси боялась, что от лекарств опять отключится, а она еще не была готова забыться. Если она испытывала боль, значит, по меньшей мере, была жива.
– Том сказал, вы умертвили Волка.
Алек покачал головой, наконец усаживаясь на стул возле кровати.
– Нам не пришлось делать этого, – пояснил он. – Об этом позаботился Бобби.
– Что ты имеешь в виду?
– Том тебе не сказал?
Она с усилием припомнила разговор с Томом, но он уже был чем-то смутным в ее сознании.
– Ты скажи, что?
– Бобби въехал на стоянку в Кисс Ривере как раз тогда, когда Волк напал на тебя, – вздохнул отец. – Он ворвался в загон, схватил пса за ошейник, поднял его и швырнул на собачью конуру, сломав ему шею. Волк умер мгновенно.
– О господи. – Лейси закрыла рот рукой. – Я бы умерла, если бы он не приехал в тот момент.
– Я не хочу об этом думать! – запротестовал Алек. – Но, признаюсь, я ему очень благодарен. Ты стала местной героиней, однако. Спасла жизнь Маккензи. В этом нет никакого сомнения.
– Это то, что сделала бы мама, а?
Он отстранился назад, сложив на груди руки.
– Твоя мать не была только хорошей или только плохой, Лейси, – ровным голосом сказал он. – Ты старалась избавиться от ее хороших качеств наряду с плохими. С того дня, как она умерла, ты всегда рассматриваешь каждый свой поступок в сравнении с тем, что сделала бы Анни в этом случае. Вначале ты пыталась быть Святой Лейси. Потом, когда узнала о ее… непорядочности, ты старалась быть как можно меньше похожей на нее.
– Я знаю, – прошептала Лейси с болью.
Ее отец наклонился вперед, глядя на нее своими голубыми, полными любви глазами.
– Это твой второй шанс, Лейси, – ободряюще сказал он. – Забудь о том, что сделала бы или чего не сделала бы твоя мать в данной ситуации. Все, что от тебя нужно, – это просто быть Лейси.
Глава 43
От лекарств она то приходила в себя, то снова впадала в забытье, а в промежутках между ними ее преследовали ночные кошмары с образами Волка и другие бессмысленные галлюцинации. Поздно ночью, когда свет в палате уже не горел, а боль из пронзительной, к ее небольшой радости, стала изнуряющей и жгучей, Лейси показалось, что на стуле рядом с ее кроватью сидит монашка. Сквозь полузакрытые веки она различала черно-белые одежды, волнистые и расплывающиеся. Очертания фигуры расплывались.
