Маршал авиации Артур Херрис получил сообщение, что один из разведывательных самолетов обнаружил «Тирпиц» 18 октября на новом месте, в трех милях западнее Тромсё. Он тут же поставил об этом в известность Кохрейна, который в свою очередь сразу же вызвал к себе Тайта, «ланкастеры» которого только что вернулись, отбомбив ракетные установки «Фау-2» на побережье Па-де-Кале.
— «Тирпиц» стоит на якоре в Тромсё, — сказал Кохрейн. — Это облегчает нам нашу задачу. Тромсё находится на 100 миль ближе, чем Каа-фьорд. Готовьтесь к новой атаке.
И опять Тайт склонился над картами. Теоретически «ланкастеры» могли долететь из Лоссимута до Тромсё и обратно, но при встречном ветре им пришлось бы опуститься до самой кромки моря, а такой риск Тайт брать на себя не хотел. К тому же потребуется взять по две тонны дополнительного горючего, что неминуемо приведет к перегрузке самолетов. Он подумал о моторах «Мерлин-24», которыми были оснащены машины 5-й эскадрильи. Они были мощнее моторов, стоявших на «ланкастерах». Тайт затребовал эти двигатели. В Вудхолл-Спа механики работали день и ночь, меняя двигатели «ланкастеров» на новые — по мере поступления «Мерлин-24».
Браун, один из пилотов 617-й эскадрильи, получил задание найти легкие удлиненные емкости. Идея заключалась в том, чтобы снять заднюю экранированную турель воздушного стрелка, просунуть внутрь самолета емкость для резервного горючего и опять установить турель. И все равно вес самолета получался большим.
Тайт получил тогда от Кохрейна разрешение снять пулемет воздушного стрелка и броневое прикрытие пилота. Конечно, это повышало опасность для самолета в случае атаки вражеских истребителей, но было все же лучше, чем вынужденная посадка на море при возвращении на базу.
Во второй половине октября стояла преимущественно плохая погода. Самолеты-разведчики и агентура докладывали, что в районе Тромсё отмечалась низкая облачность. Да и ветер был резким и порывистым. Время, однако, поджимало. С 26 ноября над Тромсё должна была установиться темная полярная ночь. А чтобы обеспечить эффективность «больших парней», их надо было сбрасывать при хорошей видимости с большой высоты.
29 октября погода несколько улучшилась. 36 «ланкастеров» Тайта, сделав промежуточную посадку в Лоссимуте и дозаправившись, вылетели в направлении Тромсё. Они пролетели над Атлантикой, норвежским побережьем и над территорией Швеции. Тайт опасался радарных установок немцев в Тромсё и хотел прикрыться горами. Кроме того, он учитывал и немецкие истребители в Бардуфоссе. В случае их атаки «ланкастеры» оказались бы практически беззащитными. На его счастье, не поднялся ни один.
Когда Тайт вышел в район Тромсё и даже увидел «Тирпиц», ветер сменил направление и стал нагонять низко висевшие черные облака с моря на Зунд. Время пошло на секунды. Двигатели самолетов взревели, пытаясь опередить ветер. Было 14.30. Еще несколько мгновений, и «Тирпиц» будет окутан облачностью не хуже, чем искусственными дымами. 60 секунд… 40… 30… Все, поздно. Даниель тем не менее сбросил бомбу на то место, где только что видел корабль, воскликнув: «Бомба пошла!»
Тайт спустился пониже, чтобы увидеть результат. Ивесон, Фоук и Найтс по внутренней связи доложили, что также сбросили своих «больших парней». Остальные самолеты сделали круг над Тромсё для повторного захода.
Летчик Гамбли сделал даже четыре захода, прежде чем сбросил бомбу. В результате попадания снаряда корабельной зенитки один из двигателей самолета Кери вышел из строя. Несмотря на опасность возгорания горючего, он сделал несколько заходов и все же сбросил бомбу, правда, на авось. После выхода из строя еще одного двигателя самолет продолжал лететь на двух оставшихся, рискуя каждый момент превратиться в пылающий факел. Доложив Тайту о положении дел, Кери повернул в сторону Швеции. За самолетом тянулся черный дымный след. До границы было около 30 миль, но они показались летчику вечностью. И все же ему удалось посадить машину в болото неподалеку от Поргуза. Хотя «ланкастер» рассыпался, экипажу удалось спастись.
Тайту пришлось возвращаться на базу. В Лоссимуте ему сообщили, что пролетавший над «Тирпицем» самолет-разведчик никаких повреждений корабля не обнаружил. А в Вудхолл-Спа его ожидала телеграмма Кохрейна, гласившая:
«Поздравляю с чудесным полетом и с выдержкой. Счастье не всегда будет с „Тирпицем“. В следующий раз вы его обязательно достанете».
«Тирпиц» с его мощной артиллерией был все еще опасным противником. 29 октября одна из сброшенных англичанами бомб упала около кормы и взорвалась в воде на глубине около десяти метров. Взрывом был погнут левый гребной вал, но это уже не имело никакого значения, так как корабль в море больше выходить был не должен. Хуже было то, что он получил крен в один градус.
Превращение корабля в плавучую крепость действовало на мораль офицеров и матросов даже более гнетуще, чем атаки противника.
Новый командир корабля Вебер не только хорошо понимал настроение команды, но и разделял его. Он неоднократно звонил по телефону — через Тромсё — майору Эрлеру в Бардуфоссе и настаивал, чтобы истребители там находились в постоянной боевой готовности. Он даже провел на борту корабля конференцию по вопросу о совместных оборонительных действиях флота и авиации. Авиаторы, однако, позднее утверждали, что никакой конференции вообще не было.
Однажды он собрал весь личный состав корабля и выступил с речью, как это до него делали прежние командиры «Тирпица». В своем выступлении он отметил, что корабль не потерял своей былой огневой мощи, что англичане 29 октября в корабль не попали и никогда не попадут. При этом подчеркнул, что в Бардуфоссе находятся 30 «полярных истребителей» под командованием майора Эрлера, признанного аса, одержавшего 199 побед. Эти истребители без особого труда смогут сбить тяжело нагруженные и не слишком маневренные бомбардировщики противника. Вебер пытался говорить с уверенностью, которой у него самого не было.
В составе команды корабля Вебер находился с 25 февраля 1941 года, и товарищи знали его достаточно хорошо, чтобы расслышать скрытую обеспокоенность в его успокоительной речи. Молча и без убежденности разошлись они по своим местам после окончания его выступления.
— А вы обратили внимание на то, что во время последнего авианалета дымовая завеса не устраивалась? — сказал один из офицеров. — Собственно, это уже не имеет смысла, так как у англичан есть теперь радары, с помощью которых они могут видеть и в тумане.
(Высказывание это на самом деле не соответствовало действительности.)
«Тирпиц» был обречен. Люди чувствовали это. Они знали, что обречены были и они — и это перед самым концом войны. Каждый, однако, надеялся на свою счастливую звезду.
10 ноября 1944 года Кохрейн в сотый раз рассматривал карту Тромсё и его окрестностей. Взгляд его остановился на значке, обозначающем корабль около острова Квалё. Это был «Тирпиц», на который его «ланкастеры» дважды совершали налеты, но безрезультатно.
Кохрейн не принадлежал к числу горе-полководцев, посылавших своих подчиненных на верную смерть. Не мог же он отдать Тайту приказ на вылет, зная, что всего в нескольких милях от стоянки «Тирпица» находилась авиабаза немцев с 30 истребителями. Рассчитывать на неожиданность более не приходилось. Немцы были теперь очень бдительны. Поэтому «ланкастерам» будет устроен весьма горячий прием. Пулеметы бомбардировщиков не шли ни в какое сравнение с пушками немецких истребителей. Так что получится самая настоящая бойня!
