«Деву» нельзя было есть. «Деву» нужно было выбросить.
6
Чьи-то заботливые, ласковые и вместе с тем очень сильные руки поддерживали его голову на поверхности воды. Соленые губы поцеловали его в закрытые глаза. Потом прозвенело несколько пощечин. Тщетно. Тогда Хармана, недолго думая, укусила Герфегеста за нос. Хозяин Гамелинов закашлялся и наконец-то открыл глаза.
Привычный к принятию молниеносных решений рассудок Герфегеста не сразу расставил все по местам. Крик «девы» прекратился. Хармана жива, и она рядом с ним. Меч по-прежнему отягощает его бедро. На корабле Пелнов слышны вопли ужаса. Это радостно, хотя и непонятно. Судя по крикам, стонам и отборной ругани, разносящимся над поверхностью воды, несколько десятков гребцов и Гамелинов все еще живы. Сражение не проиграно, его еще только предстоит проиграть с честью.
– Спасибо, – печально сказал Герфегест Хармане. – Это была бы самая бесславная смерть в роду Конгетларов. Зато теперь мы можем погибнуть с достоинством.
– Даже и не думай об этом, – гневно свела брови Хармана. – Судьба подарила нам этот день. Серебряная Птица с нами!
В подтверждение ее слов в нескольких сотнях локтей, где-то за кормой файеланта Пелнов раздался нарастающий свист. И спустя несколько мгновений – оглушительный треск сокрушаемых палуб.
– Что это? – недоуменно спросил Герфегест.
– Полагаю, «кричащая дева». Использованная, впрочем, отнюдь не по прямому назначению. Умница все-таки твоя Киммерин.
Герфегест улыбнулся – «твоя Киммерин». И когда только Хармана успела все пронюхать? Серебряная молния вновь сверкнула в темноте зловещим предзнаменованием для Пелнов.
– Слушайте все, кто меня слышит! – разнесся над водой крик воспрянувшего духом Хозяина Гамелинов. – Пелны объяты смятением! Мы должны доплыть до их корабля во что бы то ни стало! И тогда мы спасемся!
Впрочем, это было ясно и без его слов. Только теперь Герфегест заметил, что у распахнутых настежь носовых щитов файеланта неярко вспыхивает сталь мечей. Кто-то из его людей уже был там. Прекрасно. Значит, теперь нужно только не отстать в доблести от собственных подданных!
7
Герфегест и Хармана – мокрые, замерзшие и оттого яростные втрое – выкарабкались на носовую площадку файеланта, когда там осталось лишь несколько трупов среди липкой лужи крови.
На просторной палубе корабля было на удивление мало воинов и на удивление много мертвецов. Только ближе к корме – там, где возвышалась опоясанная балюстрадой надстройка с каютами для благородных – еще шел бой. Герфегест не понимал, как удалось немногочисленным уцелевшим Гамелинам столь быстро разогнать не менее двух сотен Пелнов.
Но когда они с Харманой бежали по палубе в направлении кормы, трупы Пелнов сказали им все. Здесь прошел Слепец. Прошел, побуждаемый к бою магией Нисореда. «Вот и первые два имени в списке уцелевших, – подумал Герфегест. – Слепец и Нисоред. Если, конечно, они до сих пор живы…»
Еще пятнадцать шагов – и Герфегест увидел, что его опасения небеспочвенны. К кормовой мачте был пришпилен стрелой «скорпиона» Слепец. Вернее – то, что от него осталось. Топоры Пелнов славно потрудились над тучной добычей. Последний раз Герфегест видел Слепца в таком состоянии полгода назад, в черный день близ святилища, когда погибла Тайен.
У кормовой надстройки толпились с десяток Гамелинов. Там же Герфегест с радостным удивлением обнаружил Нисореда. На крыше надстройки возле разряженного «скорпиона» теснились пятеро Пелнов. Среди них выделялся ростом, молодостью, пурпурным гребнем на шлеме один.
Даже в неверном свете факелов Герфегест узнал его сразу. Это был сын Шаль-Кевра, Глорамт. Герфегест помнил его по Наг-Нараону. Тогда сын Шаль-Кевра оказался среди немногих спасшихся.
Появление Хозяев Гамелинов прошло незамеченным. Все были поглощены странным спором, который шел между Нисоредом и Глорамтом.
– Нет, – покачал головой Нисоред. – Нет, Глорамт, сын Шаль-Кевра. Ты не прав везде, и если ты не хочешь сойти вниз, ко мне, – значит, я поднимусь к тебе сам.
– Нам нечего делить друг с другом, Нисоред, – рассудительно заметил Глорамт. – Я пришел сюда не за твоей жизнью, а за жизнью низкого Конгетлара, которого вижу сейчас за твоей спиной. Коварством и магией он погубил моего отца и цвет моего Дома. Я думал, проклятый шпион уже пошел в пищу рыбам. Но коль нет – я хочу вырвать его сердце. Его, не твое, Нисоред.
Герфегест уже сообразил, что здесь идет обычный для Благородных Домов Алустрала торг вокруг застарелых обид и взаимных оскорблений. И он привычно включился в него – быстрее, чем успел задаться вопросами, которыми следовало бы задаться.
– Я готов, Глорамт! – с готовностью вызвался Герфегест.
– Но я не готов, – спокойно заметил Нисоред. – Я не затем покинул пещеры Наг-Туоля, чтобы сейчас вверить свою кровную месть рукам Конгетлара.
Герфегест припомнил, как призывал Нисореда плыть вместе с ним во имя мести Пелнам. Ну что же, это его право.
– Прости, Глорамт, – искренне извинился Герфегест. – Не судьба нам скрестить клинки в честном поединке. Потому что сейчас ты примешь смерть из рук Нисореда.
Глорамт недобро усмехнулся.
– Если Нисоред захочет подняться – убейте его. Если захочет Конгетлар – пропустите, – таково было приказание Глорамта своим воинам.
8
Глорамт самым оскорбительным образом отказался от честного поединка. Что ни говори, а в глазах благородного люда Алустрала это смотрелось смертным приговором. Герфегест был уже готов приказать своим Гамелинам убить Пелнов вместе с Глорамтом. Но в этот момент Нисоред, изменившись в лице, прокричал:
– Хорошо, мальчишка! Я иду к тебе – теперь трепещи!
Герфегест не успел остановить его.
Чтобы подняться на кормовую площадку, нужно было преодолеть восемнадцать ступеней деревянной лестницы. В один прыжок, словно матерый снежный кот, Нисоред запрыгнул на седьмую ступень. В его правой руке был меч, в левой – цепь с ошейником Слепца.
В его грудь сразу же устремилось метательное копье, пущенное одним из Пелнов. Нисоред мгновенно упал лицом на ступени. Герфегест только успел подивиться, как отшельнику удалось не раскровянить себе нос, а Нисоред уже снова был на ногах! Неплохо для человека, разменявшего седьмой десяток!
За пять ступеней до кормовой площадки Нисоред снова отпрянул в сторону и второе метательное копье просвистело мимо цели.
Наверху его ждали трое Пелнов.
Выпад первого Нисоред отвел ударом меча и тотчас же в его левой руке блеснула длинная цепь, распрямляясь в убийственном выпаде. Нисоред выкрикнул что-то на Истинном Наречии Хуммера. Удар тяжелым ошейником Слепца произвел страшное действие – лицо воина озарилось фиолетовой вспышкой, он взвизгнул, словно одержимый, и упал замертво.
Двое Пелнов отскочили в испуге назад.
