Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Потом водили канлы мимо ряда стоящих на тазияте родственников убитого, и он перед каждым из них падал ниц, прося о прощении; после того, как каждый стоявший на тазияте из родственников произносил: «живи, вставай, прощаем», канлы вводили к сидящим на «ясе» женщинам. После того, как канлы там проделывал то же, что перед мужчинами, его выводили во двор и все присутствующие произносили: «до свидания, да даст бог согласие» — и, уводя с собой канлы и родственников, уходили по домам. Через три дня сторона убитого звала к себе канлы и, оказав ему все признаки уважения и ласки, об’являла его своим «как кардаш» — кровным родственником. После этого сажали его на пороге двери и, срезав ему несколько волос с головы, говорили: «Иди, живи, сбрей волосы».
* * *
На случай, когда убийце прощается в тот же день, когда он совершил убийство, адат такой.
Для того, чтобы итти на примирение, собирали возможно большое количество народа, приглашали и своего князя. Пока собирался приглашенный народ, родственники во дворе убийцы приготовлялись к процессии: намечались молодые люди, поддерживающие убийцу во время его плача на «ясе». Они шли рядом с канлы и вместе с ним плакали, ударяя себя в лоб кулаками. Намечали женщин, которые будут причитать печальные напевы. После этого расстилали на дворе ковер, на нем на большой пуховой подушке клали доспехи джигита: седло со всеми принадлежностями и приборами, панцырь и ружье. К этим вещам подходили женщины и делали «яс», проклиная и понося своего родственника — убийцу. Окружавшие их мужчины громко вторили женщинам в их плаче. Так они держали яс, пока народ собирался. Когда последний был собран, снимали оружие у канлы и у родственников. Весь собравшийся у канлы народ выступал и шел по направлению к тазияту (во двор убитого), причем впереди шли кади, хаджи, муллы и почетные люди, сзади шли молодые люди и женщины, причитая и плача, понося своего родственника — убийцу. В таком порядке они подходили ко двору с тазиятом. Туда сначала входили кади и почетные люди. Прочитав там молитву, они передавали алым. После этого молодые люди вместе с канлы входили во двор. Плача и колотя себя кулаками по головам, они обходили двор кругом, за ними шли их женщины с открытыми головами, ударяя себя руками по лицу и по груди. Одетые в белые платья, они громко плакали, поносили своего родственника и пели жалостные куплеты, сложенные об убитом. При этом канлы, подходя с своими товарищами к мужчинам-родственникам убитого, падал перед ними ниц. После этого он продолжая плакать громко и, ударяя себя кулаком, окруженный товарищами, входил к женщинам в комнату и там с товарищами, став на колени перед женщинами, продолжал свой плач. Пробыв таким образом у женщин с минуту, канлы с товарищами, продолжая свой громкий плач, выходил на двор. В это время прибывшие с ним его женщины сходились к средине двора, садились и продолжали свой громкий яс с «ваях» [распеванием куплетов]. К этим женщинам выходили из комнаты женщины-родственницы убитого и, присоединившись к ним, вливались в общий «яс» и «ваях». К ним же присоединялась вся бывшая здесь молодежь и поддерживала «яс» громким плачем. Через несколько минут старики посторонние уговаривали женщин убитого войти к себе в комнату, а остальных — прекратить плач, что исполнялось всеми. После некоторого времени простаивания на тазияте один из старейших со стороны убитого выходил с своего места к средине двора и, обращаясь к прибывшему народу, говорил: «Спасибо, вернитесь». Прибывшие уходили, говоря: «Да будет последствие благое». Канлы со своими родственниками продолжал стоять на тазияте.
Все расходы на похороны и поминки убитого нес убийца, т. е. канлы. Эти расходы шли на гробокопателей, на доски, на саван, на поминки, при которых обыкновенно резалась скотина, на муллу и т. п. До окончания тазията, продолжавшегося с неделю, канлы со своими родственниками простаивал там. Утром с рассветом и вечером до заката солнца он с родственниками, вместе с другими выходил на обычное чтение молитвы на могилу убитого. Этот последний обряд, называвшийся «альгам», тянулся обычно от двух недель до одного месяца после смерти. Канлы должен был выходить на этот альгам. До окончания альгама он должен был поставить на могилу убитого им хороший памятник. Кроме этого он, выказывая к родственникам убитого всяческое уважение и почтение, не стриг и не брил себе волосы, а его родственницы женщины одевали на целый год черное платье, которое не мыли в течение целого года. Иногда родственники убитого предлагали этим женщинам снять траур через месяц и через несколько месяцев. Кроме того, существовал адат: родственники посылали сказать канлы, чтобы он сбрил себе волосы. Тогда он звал к себе родню убитого и устраивал им хорошее угощение, при этом сбривались его волосы. Это обозначало вхождение его в кровное родство.
* * *
В случаях, когда один человек убивал сразу двух, то дело не ограничивалось высылкой в канлы одного убийцы. Родственники убитых могли выбрать кроме убийцы еще одного родственника и об’явить его также канлы. Последний выселялся вместе с фактическим убийцей, и оба они оставались в канлы до тех пор, пока они не были прощены родственниками убитого. В тех случаях, когда убитые являлись родственниками по отцовской линии, родственники убийцы выказывали уважение и почтение только одним определенным лицам, а в противном случае они оказывали уважение и почтение родственникам обоих убитых. В случае, когда убивали фактического убийцу, то другой (не фактический) не избавлялся от обычных повинностей канлы. Он во время примирения, так же как действительные убийцы-канлы, нес все повинности и выполнял обряды.
* * *
Когда два-три человека сообща убивали одного и если устанавливалось, что все они участвовали в убийстве, то, согласно адатов среди кумыков, все являлись канлы и выселялись. Все их родственники давали алым и выходили на «свидание» и на временное условное примирение с родственниками убитого. Если последние не могли убить кого-нибудь из этих канлы в течение года, то оставался в канлы один из них по выбору родственников убитого, а остальные, бывшие канлы, возвращались в свое селение. Выбранный же канлы оставался в этом положении до тех пор, пока его не простят родственники убитого.
В случае, когда при убийстве одним лицом нескольких и все последние являлись родственниками по отцовской линии, то преподношение им полагалось, как одному раненому, но если среди них был родственник по материнской линии, то ему преподношение и почет были отдельные, как отдельному раненому.
* * *
Если во время столкновения нескольких или многих лиц убит один, то, невзирая на то, что все участвовавшие в этом столкновении и клялись в своей невиновности и непричастности к убийству, все же они не избавлялись от ответственности и кровь безнаказанно не пропадала: все эти лица, согласно адата, должны были сдаться, сняв свое оружие. Тогда старший в роде убитого по отцовской линии имел право убить одного из них по своему выбору и «кровь уходила за кровь». По этой причине в этом случае все участники обыкновенно указывали среди себя одного виновника в убийстве и его выдавали. Тогда его высылали, как канлы и его родственники, как при обыкновенном убийстве, ходили «на свидание» с родственниками убитого и несли ему алым, а канлы, если его не могли убить, оставался до примирения.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
