Заливаясь жгучими слезами, Рози посмотрела на Боуи и кинулась в его объятия. Он прижимал ее к себе, пока она плакали, раскачиваясь от горя и боли. Если бы Боуи позволил себе осознать, что обнимает Рози в последний раз, он бы не выдержал. Его грудь горела так, словно безумные выстрелы Рози оставили на ней свои отметины. В этот миг Боуи ненавидел Сьюзен, всей душой сожалел, что женился на ней, презирал Натана, который заставил его принести такую жертву.
– Прости меня, - сказал Боуи, понимая, как слабо и глупо это звучит. Он гладил ее волосы, вздрагивающие плечи, мокрые щеки. - Я хотел бы, чтобы все было иначе.
– Я люблю тебя, Боуи. Пожалуйста, не покидай меня!
– Я тоже люблю тебя, Рози. Но у меня нет выбора. - Целуя Рози, он ощущал вкус соли, горечь ее боли, которая была отголоском его страданий. Наконец Боуи мягко отвел ее руки.
– Я никогда не забуду тебя, Рози Малви. Всю оставшуюся жизнь я буду узнавать тебя в каждой женщине с волосами цвета темного золота.
Ее рыдания преследовали Боуи, когда он закрыл дверь, прошел через гостиную и спустился по ступенькам во двор.
Обернувшись, он в последний раз обвел глазами ферму в неярком свете луны. Амбар, надворные постройки, выгон, дом, поля, надгробный камень Фрэнка Блевинза, тополя у ручья. На редкость паршивое место, но здесь Боуи оставлял свое сердце.
Почувствовав, что Джон Хоукинз и Лодиша молча наблюдают за ним, он пустился в путь.
Поезд на Денвер отправлялся на рассвете.
Глава 19
– Хотите еще кофе?
– Спасибо, нет. Карета прибудет с минуты на минуту. - Сьюзен и так была как на иголках. Еще одна чашка крепкого кофе миссис Алдер, и она не выдержит.
Зная, что огорчит Грэшема, Сьюзен все же не удержалась и снова выглянула из окна столовой миссис Алдер. Она нервно сжимала расшитую бисером сумочку, в которой были телеграммы от Александра Дюбейджа и Боуи.
Нахмурившись, Грэшем отставил нетронутый завтрак и взъерошил волосы. Стекла его очков поблекли. Впервые на памяти Сьюзен галстук Грэшема был повязан неряшливо, а рубашка измята так, будто он в ней спал.
– Ну, и что же дальше? Этот сукин сын встал из могилы, чтобы похитить тебя и увезти в Вашингтон? Где он, черт бы его побрал, мотался несколько месяцев?
– В Пэшн-Кроссинге, в Канзасе. Ты же знаешь.
Этот утренний разговор был очередной попыткой истолковать отрывочные сведения - единственное, чем они располагали и что постоянно обсуждали на протяжении последней недели. Потрясенные, они провели долгие часы, размышляя над телеграммами, пережевывая каждое слово, пытаясь читать между строк, бесконечно обсуждая все, кроме того главного, что занимало их умы. Совместного будущего. В один ужасный день вся их жизнь свелась к стопке телеграмм, разрушивших надежды, которые они тайно лелеяли в душе.
– Неужели в Канзасе нет чернил и бумаги? Если по какой-то причине Стоун сам не мог написать тебе, так нанял бы кого-нибудь и сообщил, что жив! Это непозволительное, Сьюзен, непростительное нарушение приличий. Он допустил, чтобы вы с Нэйтом считали его мертвым. Позволил своему отцу выкинуть вас на улицу без копейки денег! Из-за его черствости и небрежности ты пережила немыслимую душевную травму. А оказалось, что ублюдок жив!
Сьюзен коснулась его рукава:
– Мы же почти ничего не знаем. Наверное, есть веская причина, если Боуи позволил всем думать, что он умер.
– Ты защищаешь его? - Обвиняющий взгляд впился в нее.
– Я просто говорю, что, наверное, есть веская причина. Пожалуйста, Грэшем! Умоляю тебя, не усложняй все еще больше!
– Куда уж сложнее! - воскликнул он, всплеснув руками. - Или ты всегда подозревала, что он жив? Поэтому и не вышла за меня замуж? Верила, что он вернется за тобой?
Сьюзен опустила голову.
– Думаю, мы оба сомневались в том, что Боуи умер. Нам казалось странным, что округ Галливер не может представить свидетельство о смерти. - Ее глаза выражали бесконечную печаль. - Если тебя интересует, люблю ли я Боуи, то ответ - да. В ту ночь, когда ты рассказал мне правду об ущелье Стоун-Тоус, я изложила тебе все обстоятельства своего замужества. Боуи спас мою репутацию и дал имя Нэйту. Конечно, я люблю его.
– Боже мой! - Грэшем запустил пальцы в волосы.
– Но это не имеет ничего общего…
– Не надо. Я не могу этого слышать. - Сняв очки, он бросил их на стол и прикрыл глаза рукой. - Стоун может дать тебе то, чего я дать не в состоянии. Слуг, большой дом, сундуки модной одежды. Никаких материальных забот. Он даст тебе ту жизнь, которой ты достойна.
– Грэшем, прошу тебя! - Взволнованная предстоящей встречей с Боуи, Сьюзен едва соображала. И каждый раз, когда она смотрела в любимое лицо Грэшема, ее захлестывало отчаяние.
Мысль о том, что она, возможно, никогда больше не увидит его, никогда не обнимет, разрывала сердце Сьюзен на части. Грэшем был ее любовником, другом, доверенным лицом, единственным человеком, который поверил в нее. Его вера дала Сьюзен силы и волю преодолеть свою слабость. Она не мыслила жизни без него.
Но Сьюзен была женой Боуи. Если Боуи пожелает увезти ее из Оулз-Бьютта, закон будет на его стороне.
– О, Грэшем, ты мне так нужен! - прошептала она, прижав платок к глазам. - Во мне все еще жива та испуганная женщина, которая вышла из кареты в метель, та, которой необходимо, чтобы мужчина говорил ей, что делать и как жить. Я не хотела выходить за тебя замуж, пока не буду твердо уверена в том, что способна сама справляться с проблемами, пока не стану такой женой, какую ты заслуживаешь. Мои колебания не связаны с Боуи. Когда я обрету настоящую независимость и перестану нуждаться в тебе, тогда я… - Сьюзен умолкла и опустила голову, пытаясь проглотить комок в горле.
Она никогда не выйдет замуж за Грэшема Харта, ни сейчас, ни в будущем. У нее есть муж. Закрыв глаза, Сьюзен стиснула руки на коленях. Она едва преодолевала головокружение, мысли ее беспорядочно теснились.
Боуи жив. Она должна смириться с этим. Не позже чем через полчаса он появится в Оулз-Бьютте. Это по-прежнему потрясало ее, шок не проходил. Телеграмма, лежавшая в сумочке, перевернула мир Сьюзен. Она не знала, что они с Боуи скажут друг другу и чего он ждет от нее.
– Эта чертова карета прибыла раньше положенного, - сквозь зубы сообщил Грэшем. - Вот она.
Сьюзен безмолвно наблюдала, как пыльный вихрь, увеличиваясь в размерах, приближается с другого конца города. Погоняя лошадей, кучер лихо пронесся по Мейн-стрит и с впечатляющей ловкостью остановил упряжку перед отелем миссис Алдер.
Ее муж приехал.
Сердце Сьюзен сжалось и ухнуло вниз. Колени так дрожали, что она не знала, сможет ли подняться. Это будет третий из самых тяжелых дней в ее жизни. Смерь Натана, смерть Нэйта и воскрешение Боуи.
