– У нас нет слуг.
– Но кто же вам помогает? – Филипп удивленно повернулся к Джейн.
– Обычно здесь живет женщина, домоправительница, но ей пришлось отлучиться по неотложным семейным делам.
Уэссингтон выглядел настолько ошеломленным, что Джейн едва не рассмеялась.
– Право, Филипп, в этом нет ничего ужасного. Еще ни один человек на свете не умер оттого, что пришлось приготовить обед, убрать и постирать.
Граф растерянно провел рукой по волосам. Как же они обе должны ненавидеть его, чтобы предпочесть убогую жизнь в этом домишке комфорту и богатству дворца?
– Ну тогда я сам разведу огонь.
Рядом с камином лежала небольшая кучка мелкого хвороста, но дров видно не было.
– А где ваши дрова?
Эмили равнодушно пожала плечами.
– Дров нет. Закончились. – Филипп не сразу понял, о чем речь:
– Как закончились?
– Очень просто. Пока приходится жить без дров. Я очень плохо колю дрова, а Джейн последнее время и вообще не может держать топор. Так что мы немного подождем, а когда родится ребенок, снова пополним запас.
– Ах вот, значит, как? – Филипп отчаянно сжал руку жены. Пальцы оказались холодными и сплошь покрытыми жесткими мозолями. – Ты колешь дрова. Готовишь, стираешь и делаешь еще бог знает что – и это в твоем-то положении. Считаешь такое поведение разумным?
Джейн выдернула руку, стыдясь признаться самой себе в том, что даже простое прикосновение мужа оказалось удивительно приятным. Боже, почему же она так глупа? Неужели сама жизнь не учит уму-разуму?
– Ничего страшного. Я здорова и вполне в состоянии себя обслужить.
– Ты что, меня не слышишь? – Голос графа повышался по мере того, как росло нетерпение.
– Прекрасно слышу. Тебе нужен огонь. Сейчас ты его получишь.
Джейн шагнула к двери, собираясь ее открыть, но в это мгновение муж снова схватил ее за руку и остановил, повернув к себе лицом.
– Все, достаточно. Сейчас вы обе поедете домой вместе со мной. Сию же минуту. Эмили, отправляйся наверх и собери свои вещи.
– Я никуда не поеду, – почти шепотом упрямо заявила Эмили.
Джейн приняла свою обычную воинственную позу – с той лишь разницей, что сейчас скрестить руки на груди оказалось сложнее, чем обычно.
– Мало того, что ты ворвался сюда, так еще начинаешь нами командовать! Не смей!
– Неужели? Но я все-таки посмею. – Граф переключил внимание на дочку:
– Эмили, в последний раз тебе говорю: иди в свою комнату и собери вещи. Если ты этого не сделаешь, мы уедем без вещей.
Испуганный взгляд Эмили сразу смягчил Джейн.
– Мы не имеем права силой заставить Эмили вернуться в Лондон. К тому же, даже если бы я сама горела желанием отправиться с тобой, в моем положении это все равно невозможно.
Филипп беспомощно переводил взгляд с одной решительной женщины на другую. В этих удивительных, непредсказуемых красавицах заключался весь его мир, вся жизнь. Встреча приняла неожиданный оборот: такого развития событий он не мог даже представить. В уме рисовалась спокойная разумная беседа, за которой должны были последовать извинения, полное прощение и примирение. Ссора никому не нужна. Филипп так любил жену и дочь, что сердце едва не разрывалось на части. Однако они смотрели на него так, словно у лорда Уэссингтона совсем недавно выросла вторая голова.
– Что ж, пусть будет так. Если ты не в состоянии ехать, значит, мне придется остаться здесь до рождения ребенка.
Жена и дочь от удивления утратили дар речи.
– Из кухни доносятся удивительные запахи. Что у нас сегодня на ужин?
Глава 28
– Тебе нельзя здесь оставаться, – не сдавалась Джейн.
– Ну почему же? Очень даже можно. – Вспомнив, что с самого утра ничего не ел, Филипп жалобно посмотрел в сторону кухни. – Умираю с голоду. Скорее пойдемте ужинать.
Не дожидаясь, пока женщины придут в себя, граф вышел из комнаты. В кухне было тепло и уютно. Из кастрюли поднимался восхитительный пар, обещавший истинное блаженство. На столе стояли две глубокие тарелки. Филипп впервые в жизни попал на кухню, а потому даже не представлял, каким именно способом еда попадает в ту посуду, в которой оказывается на столе. Собираясь поднять кастрюлю и налить суп через край, он уже потянулся к ней, но в этот самый момент послышались шаги.
– Не трогай, горячо! – остановил раздраженный голос Джейн. – Я все сделаю сама. Лучше сядь, пока не обварился.
Филипп уселся на один из стульев и принялся с замиранием сердца наблюдать, как Эмили накрывает на стол, а Джейн заканчивает последние приготовления к ужину. Длинные тонкие пальцы ловко помешивали, резали, раскладывали – сразу чувствовалось, что в маленькой уютной кухоньке командует настоящая хозяйка. Простые, обыденные действия дарили душевный покой и умиротворение. Пища оказалась немудреной, но очень вкусной, суп, жаркое, свежий хлеб, молодая, только что принесенная с грядки зелень. Комнату наполнял восхитительный, дразнящий аромат. Первая же ложка показала, что Джейн – отменная повариха.
– Неужели ты сама все это приготовила? – удивился Филипп.
– Да, – быстро ответила Джейн, словно опасаясь критики.
– Невероятно вкусно.
Джейн помолчала, словно не расслышала оценки, но потом все-таки коротко поблагодарила:
– Спасибо.
Не проронив больше ни единого слова, Филипп быстро расправился с содержимым тарелки и попросил добавки. Джейн налила. Эта порция тоже моментально исчезла, за ней и третья. Филипп поглощал ужин с таким энтузиазмом, словно это занятие стало для него самым главным в жизни. А Джейн и Эмили едва притронулись к своим скромным порциям.
Граф не сводил глаз с жены. Она изо всех сил старалась сосредоточиться на еде, однако присутствие Филиппа гипнотизировало. Потребность посмотреть на мужа оказывалась непреодолимой, и всякий раз, как Джейн украдкой поднимала глаза, она встречала требовательный, прямой взгляд Филиппа. Глаза графа настойчиво требовали разговора, объяснения. Каких слов ожидал от нее этот полный неожиданностей человек?
Наконец Филипп прервал молчание. Заговорил он совсем негромко, и все же и Джейн, и Эмили вздрогнули, словно от внезапного крика Глядя на дочь, граф медленно, веско произнес:
– Думаю, вас обеих заинтересует новость, которую я услышал перед самым отъездом из Лондона.
Ответа не последовало. Уэссингтон ждал, но ни одна из слушательниц не реагировала. Опустив глаза, обе лишь рассеянно помешивали то, что давно пора было съесть.
Джейн не выдержала первой. Все еще не поднимая глаз, спросила:
– Так какая же новость?
– Фредерик Моррис мертв.
