Что было бы, если бы бросила? Отказалась бы от него, от семейной жизни, от проблем и опасностей, которые несет с собой любовь? Хонор смотрела на поджидавшего ее мужа с коротко стрижеными и почти поседевшими волосами. Когда он улыбается, как сейчас, глаза и губы окружают лучистые морщинки. Но она все равно видит мальчика, которого полюбила навечно с самой первой встречи на берегу «Звезды морей».
— Хонор, — окликнул он ее.
Она подумала, что просит поторопиться к выходу.
Но Джон смотрел через ее плечо в окно на дорожку. Там двигалась плотная толпа с рейса 747. Он махнул рукой, указывая вниз. Хонор пригляделась, выискивая знакомые лица и остановила взгляд на монахине в черных одеждах и черном плате сестер ордена Богоматери Победоносицы. И охнула:
— Берни…
— И Том, — добавил Джон, кивнув на мужчину, шагавшего рядом с монахиней.
— О, Боже, — прошептала Хонор. — Мы должны были им сообщить! Они наверняка прилетели, чтобы поддержать Реджис… — Она лихорадочно огляделась вокруг. — Как-нибудь надо догнать их и все рассказать! Чтобы они вместе с нами вернулись домой…
— По-моему, им не захочется возвращаться домой вместе с нами, — возразил Джон.
И она сразу же поняла, что он прав. Замахала в окно, умоляя, чтобы Берни заметила. Но та шла вперед, увлекаемая толпой, глядя только вперед. Прежде чем скрыться из виду Берни остановилась, схватила Тома за руку, подняла глаза к окну, взглянув прямо на Хонор.
— Они нас видят! — Джон поднял руку, выставив большой палец, уведомляя сестру и Тома, что у них все в порядке, они едут домой.
Хонор пристально смотрела в глаза Берни. Приложила к сердцу руку, выражая золовке любовь и поддержку. Не просто как подруга подруге, а как мать матери. Берни сделала то же самое: прижала к груди руку, глядя на нее.
— Надеюсь, вы его найдете, — прошептала Хонор в окно.
Берни только кивнула с лучистой улыбкой на губах.
— Может быть, не полетим? — спросил Джон. — Останемся и поможем им в поисках?
— По-моему, они вдвоем сами справятся.
И он согласился. Они стояли рядом, улыбаясь, махая своим лучшим на всем белом свете друзьям. Хонор сунула руку в карман пиджака, слегка зацепившись за ткань пиратским кольцом, вытащила голубой конверт, который теперь постоянно носила с собой. Поднесла к окну письмо, написанное двадцать три года назад, когда Берни в Дублине забеременела от Тома, зная, что подруга все помнит.
Написанные слова саму ее вернули в то лето, придав сил для будущей жизни с Джоном, расставания с прошлым, надежды на будущее. Хорошо бы, чтобы они точно так же придали сил Берни, только вступающей на новый долгий путь.
«Ничего не бойся, — писала ей Хонор. — Что бы ни случилось, ты не одинока. Каменная стена нам сказала одно — мы ведем происхождение от удивительных и отважных людей, переплывших океан ради своих любимых. Мы с Джоном всегда с тобой, Берни. Любим тебя, Тома, вашего ребенка. Что бы ты ни решила, знай — мы вместе. Одна семья. Никогда не забывай».
— Мы с вами, — шепнула она в окно.
Том обнял Берни за плечи, оба в последний раз помахали, направились на таможенный контроль. Хонор прижалась лбом к стеклу, глядя им вслед. Оглянувшись, увидела и Джона, тоже прильнувшего к окну.
Убежавшие вперед девочки вернулись, не понимая, почему задержались родители. Остановились у окна, глядя на только что прилетевших в Ирландию пассажиров.
— Вы что, домой лететь не хотите? — спросила Сес, глядя на Джона и Хонор.
Реджис с Агнес промолчали. Все ясно.
— Хотим больше всего на свете, — ответил Джон.
Взял Хонор за руку, и они все вместе начали свое возвращение домой.
