Рита отступила на шаг:
— Оставь меня! Или тебе мало баб?
— О! Сопротивление? — Андрей изобразил на лице удивление. — Твои непредвиденные действия вносят в сюжет элемент интриги. Люблю нестандартные ситуации, — зловеще улыбнулся Гарилов.
Рита отступала до тех пор, пока не почувствовала спиной преграду — стойку бара, уставленную иностранными бутылками. Девушка протянула руку назад и нащупала бутылку с длинным горлышком. Она угрожающе выставила ее вперед.
— Не подходи!
— Вот как? И этой ерундой ты хочешь остановить кабана во время гона? — Гаврилов опять продемонстрировал белоснежные зубы. — В таких случаях говорят, что вино ударило в голову. А что тебе ударило в голов Моча?
Рита взмахнула рукой, и бутылка камнем полетела в Андрея.
Продемонстрировав отменную реакцию, Гаврилов отпрянул в сторону, и бутылка с грохотом разнесла двухметровое зеркало у противоположной стены. Вино забрызгало потолок и лужей расползлось на паркете.
— Ай-яй-яй! И ты подняла руку на человека, который владеет половиной Санкт-Петербурга! Ну и глупа же ты, крошка! А теперь вот что я тебе скажу… — Лицо Андрея исказила злая гримаса. — Ты напрасно думаешь, что я буду бегать за тобой с обнаженным членом по всему дому. Брачные игры закончились! Теперь, если хочешь жить, ты сама должна доставить мне радость… Как это бывало прежде. — Он поднял с пола длинный осколок бутылочного горлышка. — Если ты не веришь в серьезность моих намерений, то для начала я готов расписать твое личико вот этой штукой. А теперь подними свое платьице. — Гаврилов приблизил осколок к горлу девушки и угрожающе произнес:
— Ну?
— Ты псих! — Рита подняла платье, обнажив ляжки.
— О! Какой у тебя красивый загар! Но я ожидаю продолжения стриптиза. Или тебе не хватает музыки? Как в «Белом павлине» три года назад. Спеть тебе тему из «Эмманюэль»?
— Не надо…
— Тогда в чем дело? Или ты желаешь, чтобы я сам стянул с тебя эти черные трусики? Но я уже давно вышел из юношеского возраста, когда меня это возбуждало. Сейчас я предпочитаю, чтобы мои женщины раздевались самостоятельно.
А насчет психа… Да, я псих, но не маньяк, и это главное. Я обыкновенный мужик с нормальной сексуальной ориентацией… Снимай трусы, сука! Ниже спусти, если не хочешь, чтобы я попортил твою нежную кожу… — И он уколол Риту осколком бутылки в подбородок. — А теперь развернись. Да не жмись ты! Не строй из себя целку!… Вот так-то! Расставь ноги… Какая нежная у тебя кожа! — Андрей провел острым краем стекла по ее спине. — Не дергайся. А то весь кайф сломаешь. Голову ниже!
Левой рукой он обхватил ее за бедро и, удобно пристроившись, мощно вошел в нее.
Рита ойкнула и закусила губу — Какой же ты гад!
— Ишь ты как запела! Ничего, потерпи малость, сейчас все будет о'кей.
Ох, хорошо! Да ты руками о стол обопрись, а то ведь шкаф башкой разобьешь. Вот так-то. А-а!! — Андрей взвыл и сильно сжал ей живот. Подергавшись еще немного, отошел. — А теперь одевайся, не показывать же тебя гостям в таком непотребном виде. Что обо мне люди подумают!
— Ненавижу! — процедила Рита, одергивая платье.
Глава 38
Гаврилов распахнул дверь и выпустил пса, который в последние пять минут, учуяв запах спермы, сильно разволновался и тихонько урчал.
— Все готово, Яков Степанович? — деловито осведомился Гаврилов у начальника службы безопасности.
— Так точно, Андрей Антонович, — по-военному отозвался мужчина.
— Ну и отлично. Выводите!
— Слушаюсь, — кивнул тот и удалился. Андрей взял Риту за руку и повел к лестнице во двор. Во дворе стоял врытый в землю деревянный стол и две скамьи.
Чуть подальше под навесом темнел мангал на тонких ножках.
Баринов отсутствовал недолго — через несколько минут он привел двух пленников, раздетых по пояс. Головы мужчин скрывали черные мешки, а руки за спиной стягивала тугая веревка. Отставной полковник вывел;пленников на середину двора и стал терпеливо дожидаться следующих указаний.
— Ты знаешь их? — неожиданно повернулся Андрей к Рите.
— Откуда я знаю, если у них лица закрыты? — хмуро ответила молодая женщина.
— Верное замечание. Снимите мешок! — распорядился Гаврилов.
Баринов снял с пленников мешки.
— А теперь узнаешь? — полюбопытствовал Гаврилов.
Рита пристально вгляделась в обоих мужчин, и… у нее перехватило дыхание.
— Господи, ты с ума сошел, Андрей! — вырвался у нее вскрик.
— Что-то ты с лица сбледнула! Что с тобой? Узнала? Я не знаю…
— Да все ты знаешь, сука! Это ведь шофер твоего ненаглядного Филата. Мои ребята взяли его час назад, прямо из тачки вытащили, тепленького. Ну а этот…
Гаврилов картинно взмахнул рукой. — Его-то хоть узнаешь?
Лицо второго Рите показалось очень знакомым.
— Кто это?
— Это мой главный трофей, детка. Перед тобой Алексей Краснов. В Питере его знают по кличке Красный. Его погубила беспечность, а может быть, самоуверенность. Он считал себя хозяином Питера, вот и попался как кур в ощип.
А хозяин— то -я! И сейчас я всем вам это продемонстрирую. — Ох махнул рукой.
Двое здоровенных охранников повалили связанного Красного на землю. Тот попытался было сопротивляться, но тут же получил сильный удар кулаком по затылку. Голова питерского смотрящего бессильно свесилась, и другой охранник, крепко державший его за локти, стащил с него брюки.
— Ты что задумал? — хриплом голосом спросила Рита, отворачиваясь.
— Смотри, смотри, детка! Такого ты не видела! — захохотал Гаврилов. — Это я для тебя показ устроил. Потом я тебя отпущу, чтоб ты пошла к своему Филату и все ему рассказала. Его вскоре ждет то же самое!
В этот момент с Красного уже стянули исподнее, и Рита с отвращением увидела белый оголенный зад.
— Где Абрек? — весело крикнул Гаврилов. — Приведите песика! Абрек!
Мальчик, иди скорее к папе!
На двор из-за дома выбежал пес. Виляя хвостом, он приблизился к хозяину и выжидающе заглянул ему в лицо.
— Сейчас, малыш, погоди немного. — Гаврилов потрепал пса за ухом. — Сейчас… Ну что, Яков Степанович, пакетик готов?
Рита заметила, что Баринов передал подошедшему Конопатому небольшой полиэтиленовый пакет, наполненный какой-то гадостью. Конопатый с гримасой отвращения подошел к лежащему на земле Красному и поспешно вылил тому на голый зад содержимое пакета.
Пес забеспокоился, затявкал и бросился к пленнику. Красный стал отчаянно сопротивляться, брыкаясь всем телом. Но молодцы Гаврилова крепко держали его за руки и за ноги. И тут Рита все поняла. Она схватила Гаврилова за руку и прошептала, еле сдерживая подступившую к горлу тошноту:
