— Пожа-а-алуйста, — умоляла девица.
— Ну Джо, ну ради меня, — просила Грета.
— Джо, Джо, Джо, Джо! — скандировала и хлопала группа.
— Ладно, — сдался он, — только никаких повторов, если я запорю дубль.
Джо Шайрер, трус по натуре, для которого завязывание шнурков на ботинках запросто могло закончиться головокружением и обмороком, собирался выполнить трюк со степенью риска «умеренная/серьезная». Я не верю ни во что, хоть отдаленно напоминающее бога, но сейчас я молился о чуде.
Группа работала быстрее, чем когда бы то ни было на этой неделе, так что подготовка много времени не заняла. В центре павильона соорудили вышку — аналог моста, под которым типа как раз проезжала машина. Высотой она была футов пятнадцать, раза в два ниже, чем та, с которой прыгал его дублер в «Деле об убийстве». Плотники наскоро сколотили небольшой пандус, с которого можно было бы скатить «випер». В фильме он разгонялся до скорости около тридцати, а тут выходило хорошо если пять.
Может быть, ну может же такое быть, что у него вдруг получится, думал я.
Когда они все подготовили, Джо стоял у основания вышки и инструктировал парней, будто всю жизнь только и делал, что трюки ставил:
— Мотор должен работать, но проверьте, чтоб стоял на нейтралке. Я сам врублю передачу, когда треснусь жопой о сиденье, и тогда проеду до дальней стены павильона. Да, машину пускайте только по моему сигналу. Тут все дело во внутренней готовности, мне сперва надо будет настроиться.
Он начал подниматься, но остановился на высоте около двух футов. Говорю же, у него и при завязывании шнурков голова начинала кружиться.
Ясмин Фиш: «Похоже, он влип», — сказал мелкий электрик.
— Надеюсь, — пробормотала я.
Но он еще не сдался и через несколько секунд продолжил подъем. Добрался до верха и медленно прошел к середине «моста». Когда он глянул вниз, лицо у него было белым как бумага — какой там лос-анджелесский загар! Я думала, его сейчас стошнит, что, возможно, было бы для него наилучшим выходом из положения.
Тим Лелайвельдт: Он торчал там около минуты, хотя мне показалось, что намного дольше. Представляю себе, как у него все пересохло во рту — его «Готов, давайте» больше всего было похоже на глухой скрежет. Один из парней у рампы переспросил:
— Это что, сигнал?
— Сигнал, блин, давай! — заорал другой, и они толкнули машину с пандуса. Я отвернулся. Смотреть на это я не мог.
Ясмин Фиш: Почти все смотрели на машину, а я не отводила взгляда от Джо. У него закатились глаза, и когда машина была под ним, он потерял сознание. Он полетел вниз, как мешок с картошкой — у меня родители торгуют овощами и фруктами, так что мешки с картошкой я очень хорошо себе представляю. Он грохнулся в машину, голова его оказалась ниже дверцы. Должно быть, он всем телом ударился о рычаг передачи, потому что машина ракетой рванула к воротам, ведущим из павильона.
Повар Норман: Говорят, в такие мгновения перед глазами проносится вся жизнь, но все, что увидел я, — это повтор игры «Спурс» против «Мэн Си Кап», финал восемьдесят первого. Все было как во сне. Вот я стою в своем фургоне, привожу все в порядок с помощью средства «Мистер Мускул». В следующую секунду Рики Вилла, словно какой-нибудь проныра-даго, проходит сквозь оборону соперников.
Не помню, что было после того, как вылетела дверь павильона. Судя по всему, я выскочил на открытое пространство, потому что, осознав снова мир вокруг, я понял, что приземлился на задницу прямо на бетон парковки, а из моего фургона торчит машина. Сразу после этого наружу вывалилась толпа, и Тодди Глак заверещала:
— Ой, господи, тут же везде кровь!
Дура набитая — это коробке кетчупа настал кирдык. Между прочим, это был «Хайнц». Сто раз надо было подумать, прежде чем закупать первоклассные продукты для какой-то паршивой рекламной съемки.
Я поднял себя с асфальта и пробрался к моему несчастному старенькому фургончику. Машина, которая в него въехала, влепилась точно в то место, где я стоял. И только тут мне в башку ударило, до чего же мне повезло. И Уэнди тоже — она в это время была в сортире, ей достаточно глотка шампанского, чтоб мочевой пузырь у нее сморщился до размеров горошины. Придурок из «Блэкстока» на заплетающихся ногах подобрался поближе и ошарашенно уставился на обломки машин. Я был зол как черт.
— Американская тачка, американские шины, видишь ли, — сообщил я ему. — А вот если б на ней стояли нормальные английские «данлопы», может, вышла бы совсем другая история.
— Там, в машине, Джо Шайрер, — всхлипнул он.
— Ну так чего ж вы все молчите, блин?! Надо вытаскивать оттуда этого пидора.
Тим Лелайвельдт: Пожарные около часа убирали с тела Джо обломки машин. Труднее всего было с холодильником. Его вмяло в кабину, пережав Джо ноги. Когда наконец удалось вытащить этот агрегат, Джо оказался весь облеплен сметаной, пастой болоньез, луком, рагу «рататуй» и картофельным пюре. На нем также можно было разглядеть тертый сыр, оливки и ломтики консервированных персиков.
Нэнси Старк: Я держалась позади всех, пока пожарные извлекали Джо из машины. Мне было плохо видно, но выглядел он, кажется, не лучшим образом. Тут я почувствовала на плече чью-то руку и обернулась. За мной стоял унылый тип с женой, четырьмя детьми и какой-то филиппинкой, вроде бы няней.
— Извините, — сказал он с мягким американским акцентом, — я ищу Джо Шайрера. Я Страйкер Квинан, его психоаналитик.
— Он сейчас вон там, — указала я, — но думаю, что ему нужно сейчас нечто большее, чем терапия на кушетке.
Тим Лелайвельдт: Джо закричал от боли, когда его клали на носилки. У него были капитально переломаны обе ноги. Парамедикам нужно было наложить временные шины, но поскольку он весь был перемазан продуктами, им не было под ними видно, что и как делать.
— Пожалуй, придется срезать с него эти джинсы, — сказал один из них.
Джо приподнял кислородную маску и выдохнул:
— Не надо, умоляю.
Джинсы стоили больше четырехсот долларов, но волновался он не из-за них.
Ясмин Фиш: Когда штаны разрезали и сняли их с Джо, никто и слова не сказал. Кроме Нормана. Не то чтобы громко, но я стояла рядом, поэтому расслышала.
— Чтоб меня во все дыхательные и пихательные, — сказал Норман. — Видывал я корнишончики и покрупнее.
ФИНИШНЫЙ СТОЛБ
Тиш Уилки: Я уже опаздывала, завтракать опять пришлось на бегу. Я ворвалась в кухню за куском хлеба со злаками, плиткой «Кит-Кат» и традиционной для нашей семьи порцией сыра с луком «в мешочке». Мама с папой смотрели программу GMTV по переносному телевизору, и я просто глазам своим не поверила, когда увидела на знаменитом ярко-розовом диванчике знаете кого? Джо Шайрера! Он не снимался уже два года, а сейчас мужественно вернулся в Британию, чтобы содействовать проведению новых невероятных благотворительных акций. Я должна была это посмотреть. Он сильно изменился — казался мудрее и не таким непробиваемым. Рядом с ним стояли костыли — рвущее душу напоминание о том, как близок был весь мир к тому, чтобы потерять одну из величайших молодых звезд.
